Валентина Спирина - Литературные страницы 7/2020. 1—15 апреля. Группа ИСП ВКонтакте

Нашего, же человека, поэтому можно было назвать человеком «мудрым». Который понимал, наверное, не в полной мере, но ему необходимой суть жизни.

В то же время, любая философия, пропуская сквозь свою призму сознание человека, не отпускает его на волю с естественным принятием вещей. Может оттого, положительным его назвать не получалось. То ли сквозь интеллигентность и галантность просачивалось его желание «прочувствовать» собеседника больше глубже необходимого, а может даже уже и по результату своей оценки навесить на несчастного и свои ярлыки. Не безупречен же он. Словно увидел он в человеке что – то свое и дальше лишь по этой оценке его ведет. А может и не хочет другого видеть.

И вопрос о чистоте, как казалось, для него так остро не стоял потому как знал, что это практически невозможно. Такую версию отрицать, быть может, и нельзя. Но близко соприкоснуться он с ней он так и не сумел. А может и сумел, да, только и делов – то, что познакомился. Поэтому вышло именно так: все же, с людьми поаккуратнее, да поменьше их касаться, с их бедами, но не победами. Но, в любом случае, аккуратно. А то, мало ли. Философия жизни наверняка научила, что много непредсказуемого существует вокруг, неподверженного сознанию и воле конкретного лица, как бы он по человечески мудр и ни был.

– Кто же он? – завис включенной лампочкой этот вопрос в моем сознании. От чего стало несколько ломить в висках. Не люблю, когда что-то не укладывается в разумные рамки. А здесь было чего из области невнятного. Понять пока только было сложно.

Судя по дорогой одежде, может статься, что бизнесмен. Однако, не было в нем того нерва, что присущ этому пласту социальной составляющей. Уж слишком они подозрительны и взвинчены. А этот спокоен, хотя и прагматичен, но не до безумия. Уверен. И если у бизнесмена кричащая уверенность, с вызовом, чуть не до боевого клича, то этот спокоен и выдержан в самых благородных тонах. Но и на деятеля искусства не похож: душевная конституция отнюдь не тонкая.

Чиновник, если только… А зачем здесь тогда?

Хотя, на Маросейке, была чебуречная, которую никак не могли рейдеры «освоить». Оказалось, что ее глубокими вечерами навещали представители со Старой площади с охраной. Ностальжи-что поделаешь.

Да и его завсегдатаем места назвать сложно, мало того, видно, что весь этот антураж ему не особенно то и близок. Довольно странно он смотрится как для этого заведения, так и в компании, в целом.

Со сцены зазвучало пение. Я ошибся: музыканты, видно, собрались с силами и, все же, решились на конец выходного. Что поделать, по всей видимости, кризис подает чувствительные уколы и лабухам.

Репертуар состоял из композиций шансона известного и не очень (точнее, наверное, не всем известного-но раз поют, значит кому то это надо), а также стойких песен эстрады, начиная с 70-х до сего дня, которых вытравить из оборота народного спроса, по всей видимости, невозможно ни одному живому существу на Земле.

Была все-же надежда, что под конец недели они долго не продержатся.

В то же время, за соседним столиком оживились, стали вслух узнавать песни, о чем то вспоминать, хохотать.

– Не они ли музыку сегодня заказали? -промелькнуло у меня.

Принесли шашлык. Это позволило мне развернуть внимание к своему столу и не обращать более внимания ни на соседей, ни на ансамбль.

Заказали мы – ивсе, что хотели. Из печени-уж очень хорошо они его делают, заворачивая в тонкий ломтик сала каждый кусок, да еще своевременно умеют выдерживать все это на огне. Также хотелось из свежей баранины и их из сердец.

Мы прекрасно понимали, что за один вечер все охватить не сможем, а так, можно постараться хоть приблизиться к тому, да попробовать почти всего и сразу.

Все это подали на одном большом блюде. Мы некоторое время просто смотрели на все это роскошество, которое было украшено разнообразной зеленью и дымилось; наступила какая-то тишина. Каким – то чувством мне показалось, что за соседним столом тоже люди попритихли.

Мы взяли приборы и изготовились, словно перед важной работой.

Чувствовалось торжество момента.

Часто бывает так, что даже неважно, что именно явилось поводом к празднику, главное, что этот момент наступил. И присутствовать при нем очень даже приятно.

С какого-то времени я стал замечать, что иной раз посторонние, ну, или не совсем близкие люди рады вместе с тобой не то чтобы порадоваться, а как-то поучаствовать. И это перерастало в то, что ты уже и не понимаешь чья это радость твоя или их- складывалось ощущение, что они уже тоже были небезучастны, но, как казалось их радость была на ростках твоей собственной. Поначалу это казалось странным.