Иосиф Бродский - Интервью Иосифа Бродского

Что, по-вашему, происходит в сознании -- или в психике -- поэта, когда стихотворение доведено до некоей мертвой точки и пойти дальше можно только в каком-то другом, неизведанном направлении?

Пойти дальше в принципе можно всегда, даже если концовка вполне удалась. Кредо поэта, или его доктрина, предполагает, что место назначения не так уж важно. Гораздо важнее пункт отправления -- точка, от которой начинается метафизическое странствие. К примеру, ты выбрал тему: распятие Христа. И наметил написать десять строф, но сумел уложиться в три, о распятии сказать больше нечего. И тогда ты идешь дальше, продолжаешь мысль, развиваешь тему, еще не зная, чем это все закончится. Я, собственно, веду к тому, что поэтическое представление о бесконечности гораздо шире, и форма сама по себе способствует его расширению. Я помню, как-то мы с Тони Гехтом рассуждали о пользе Библии, и он сказал; "Иосиф, тебе не кажется, что задача поэта -- из всего извлекать как можно больше смысла?" Я с ним вполне согласен. В стихах смысла всегда больше. Когда читаешь больших поэтов, создается впечатление, что они обращаются не к людям и даже не к ангелам небесным. Они обращаются к самому языку, ведут диалог с теми его сторонами, которые имеют для них первостепенную ценность и отражаются в их стихах: это языковая мудрость, ирония, красота, чувственность. Поэзия -- это не просто искусство в ряду других искусств, это нечто большее. Если главным отличием человека от других представителей животного царства является речь, то поэзия, будучи наивысшей формой словесности, представляет собой нашу видовую, антропологическую цель. И тот, кто смотрит на поэзию как на развлечение, на "чтиво", в антропологическом смысле совершает непростительное преступление -- прежде всего против самого себя.

Перевод выполнен по изданию: Writers at Work. The Paris Review Interviews. Интервью вошло под номером 12 в серию бесед с известными поэтами и прозаиками, печатавшихся под этой рубрикой в журнале Pans Review. Редакция выражает благодарность душеприказчице И. Бродского Энн Шеллберг за предоставленный ею английский оригинал.

(c) И. Комарова (перевод, примечания), 1997.

1 Имеется в виду написанное по-английски и опубликованное в 1979 г. эссе "Путеводитель по переименованному городу" ("A Guide to a Renamed City"), вошедшее впоследствии в книгу "Меньше единицы" (Less Than One. Selected Essays, New York, 1985, pp. 69--94).

2 Здесь и далее в интервью упоминаются известные поэты США и Англии: Ричард (Дик) Уилбер (род. 1921), Энтони Гехт (род. 1922), Дерек Уолкотт (род. 1930), Уистан Хью Оден (1907--1973), Роберт Фрост (1874--1963), Роберт Лоуэлл (1917--1977), Томас Стирнс Элиот (1888--1965), Эдвард Эстлин Каммингс (1864--1962), Вейчел Линдсей (1871--1931), Эдгар Ли Мастере (1869--1950), Эндрю Марвелл (1621--1678), Эдвин Арлингтон Робинсон (1869--1935), Томас Харди (1840--1928), Эмили Дикинсон (1830--1886), Джерард Мэнли Хопкинс (1844--1889).

3 Речь идет об "Антологии новой английской поэзии" (вступительная статья и комментарии М. Гутнера), Л., 1937. Стихи Элиота были там напечатаны в переводах И. Кашкина.

4 По-видимому, ошибка в расшифровке магнитофонной записи -- вместо "с итальянского". Бродский переводил с итальянского стихи Умберто Саба, Салстаторе Квазимодо; с испанского, насколько известно, он не переводил.

5 Имеются в виду выходившие в конце 50-х гг. популярные издания, например: A Pocket Book of Modern Verse. An anthology edited by Oscar Williams, New York. 1958; The New Pocket Anthology of American Verse edited by Oscar Williams, New York, 1958.

6 Речь идет о московском поэте-переводчике Андрее Сергееве, имя которого Бродский из осторожности не называет. А. Сергееву посвящено стихотворение "Post aetatem nostram" (1970).

7 Стихотворение "На смерть Т. С. Элиота" (1965).

8 Строка из первой части стихотворения Одена "Памяти Йейтса".

9 По-видимому, Бродский говорит о стихотворении, написанном в Архангельской пересыльной тюрьме 25 марта 1964 г., где есть такие строки:

Сжимающий пайку изгнанья

в обнимку с гремучим замком,

прибыв на места умиранья,

опять шевелю языком.

Сияние русского ямба

упорней -- и жарче огня,

как самая лучшая лампа.

в ночи освещает меня.

...

Сжигаемый кашлем надсадным,

все ниже склоняясь в ночи,

почти обжигаюсь. Тем самым

от смерти подобье свечи

собой закрываю упрямо,

как самой последней стеной.

И это великое пламя

колеблется вместе со мной.

10 Имеется в виду популярная книга, впервые вышедшая в США в 1855 г. под названием The Age of Fable и ставшая впоследствии известной по имени ее составителя, Томаса Булфинча (Thomas Bullfinch, 1796--1867), как Bullfinch Mythology. Это собрание пересказов античных, европейских и восточных мифов.