Иосиф Бродский: Стихи (4)

Но лучше поклоняться данности С ее глубокими могилами, Которые потом, За давностью, Покажутся такими милыми.

Да. Лучше поклоняться данности С короткими ее дорогами, Которые потом До странности Покажутся тебе Широкими, Покажутся большими, Пыльными, Усеянными компромиссами, Покажутся большими крыльями, Покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклоняться данности С убогими ее мерилами, Которые потом, По крайности, Послужат для тебя перилами, (Хотя и не особо чистыми), Удерживающими в равновесии Твои хромающие истины На этой выщербленной лестнице.

ПАМЯТНИК ПУШКИНУ

"...и Пушкин падает в голубоватый колючий снег..."

Эдуард Багрицкий

...и тишина. И более ни слова. И эхо. Да еще усталость. ...свои стихи Доканчивая кровью, Они на землю Глухо опускались. Потом глядели медленно И нежно. Им было дико, холодно И странно. Над ними наклонялись безнадежно Седые доктора и секунданты. Над ними звезды, вздрагивая, Пели. Над ними останавливались Ветры...

...пустой бульвар. И пение метели. Пустой бульвар И памятник поэту.

Пустой бульвар. И пение метели. И голова Опущена устало.

... в такую ночь Ворочаться в постели Приятней,

чем стоять На пьедесталах.

ПИЛИГРИМЫ

Мои мечты и чувства в сотый раз

идут к тебе дорогой пилигримов.

В.Шекспир

Мимо ристалищ, капищ, мимо храмов и баров, мимо шикарных кладбищ, мимо больших базаров, мира и горя мимо, мимо Мекки и Рима, синим солнцем палимы, идут по земле пилигримы. Увечны они, горбаты, голодны, полуодеты, глаза их полны заката, сердца их полны рассвета. За ними поют пустыни, вспыхивают зарницы, звезды дрожат над ними, и хрипло кричат им птицы: что мир останется прежним, да, останется прежним, ослепительно снежным и сомнительно нежным, мир останется лживым, мир останется вечным, может быть, постижимым, но все-таки бесконечным. И, значит, не будет толка от веры в себя да в Бога. ...И значит, остались только иллюзия и дорога. И быть над землей закатам, и быть над землей рассветам. Удобрить ее солдатам. Одобрить ее поэтам.

1958

* * *

1

Под вечер он видит, застывши в дверях: Два всадника скачут в окрестных полях, Как будто по кругу, сквозь рощу и гать, И долго не могут друг друга догнать. То бросив поводья, поникнув, устав, То снова в седле возбужденно привстав, И быстро по светлому склону холма, То в рощу опять, где сгущается тьма.

Два всадника скачут в вечерней грязи, Не только от дома, от сердца вблизи, Друг друга они окликают, зовут, Небесные рати за рощу плывут. И так никогда им на свете вдвоем Сквозь рощу и гать, сквозь пустой водоем, Не ехать ввиду станционных постов, Как будто меж ними не сотня кустов!

Вечерние призраки - где их следы, Не видеть двойного им всплеска воды, Их вновь возвращает себе тишина, Он знает из окриков их имена. По сельской дороге в холодной пыли, Под черными соснами, в комьях земли, Два всадника скачут над бледной рекой, Два всадника скачут: тоска и покой.

2

Пустая дорога под соснами спит, Смолкает за стеклами топот копыт, Я знаю обоих, я знаю давно: Так сердце звучит, как им мчаться дано.

Так сердце стучит: за ударом удар, С полей наплывает холодный угар, И волны сверкают в прибрежных кустах, И громко играет любимый состав.

Растаял их топот, а сердце стучит! Нисходит на шепот, но все ж не молчит, И, значит, они продолжают скакать! Способны умолкнуть, не могут смолкать.

Два всадника мчатся в полночную мглу, Один за другим, пригибаясь к седлу, По рощам и рекам, по черным лесам, Туда, где удастся им взмыть к небесам.

3

Июльское небо в поселке темно. Летит мошкара в золотое окно. Горячий приемник звенит на полу, И смелый Гиллэспи подходит к столу.

От черной педали до твердой судьбы, От шума в начале до ясной трубы, От лирики друга до счастья врага На свете прекрасном всего два шага.

Я жизни своей не люблю, не боюсь, Я с веком своим ни за что не борюсь, Пускай что угодно вокруг говорят, Меня беспокоят, его веселят.

У каждой околицы этой страны На каждой ступеньке, у каждой стены, В недельное время, брюнет иль блондин, Появится дух мой, в двух лицах один.

И просто за смертью, на первых порах, Хотя бы вот так, как развеянный прах, Потомков застав над бумагой с утра, Хоть пылью коснусь дорогого пера.

4

Два всадника скачут в пространстве ночном, Кустарник распался в тумане речном, То дальше, то ближе, за юной тоской Несется во мраке прекрасный покой.

Два всадника скачут, их тени парят. Над сельской дорогой все звезды горят. Копыта стучат по застывшей земле. Мужчина и женщина едут во мгле.