Камиль Зиганшин - Боцман

В это время к ельнику, привлеченный кровавым потаском *, приближался... медведь.

Услышав сквозь сон оглушительный хруст мозговых костей, Боцман, поначалу только облизывался, но довольное урчание косолапого обжоры, наконец, разбудило его. В вспышке слепящего возмущения кот бесстрашно подскочил к грабителю и впился свирепым взглядом в крохотные медвежьи глазки. Напружинив лапы, он приготовился биться за свою добычу.

В ответ из широко разверзшейся пасти вырвались низкие громоподобные раскаты. Этот рев и мощные клыки остудили праведный гнев кота: здравый смысл ему не был чужд.

В бессильной ярости и обиде закружил он вокруг мародера, но сознавая неоспоримое превосходство медведя в силе, отступил с притворным равнодушием, тем более, что туго набитое брюхо не располагало к серьезной драке.

Все лето Боцман провел в покое и достатке. Вольготная жизнь никем не нарушалась. Волки и медведи заставляли проявлять известную осторожность, но кот избегал лобовых столкновений. Впрочем, и те не искали встречи с ним. Каждый ходил своей дорогой, уважая права соседа.

В тайге лишь с людьми Боцман никак не мог ужиться, хотя он сам никогда не посягал на их интересы. Эти существа всегда были агрессивны и при каждом удобном случае выпускали из своих железных палок разящий гром. Но, к счастью, в зеленое время года они здесь появлялись очень редко.

В этом году кот ни разу не слышал и не видел их до той поры, пока не опали листья, а земля и деревья не укутались в белые одежды. Хотя молодой снег вскорости растаял, спокойная жизнь кончилась.

Вновь по отрогам и распадкам потянуло дымом, забрехали лютые псы, загромыхали тускло блестящие палки. Только теперь Боцману показалось, что армия зверобоев и их верных прислужников - собак стала еще больше.

Кот мастерски ухитрялся не попадаться на глаза промысловикам, за что заслужил репутацию зверя-невидимки. В то же время, невзирая на печальный опыт, Боцман не мог избавиться от присущего ему любопытства: люди манили его своей непонятностью.

По ночам кот нередко спускался с гор то к одному, то к другому охотничьему логову. На подступах к ним он всегда находил длинные ободранные тушки, в основном соболей и резко пахнущих норок. Беличьих почему-то не было. Видимо, их съедали собаки. Мясом же соболей и норок брезговали.

Выбрав место поукромней, Боцман подолгу наблюдал за жизнью двуногих соседей.

Любил он ходить и по лыжному следу: ему было интересно знать, что делают охотники в его владениях.

Кот изучил повадки промысловиков, а некоторых даже знал в лицо. Охотничьи ловушки и приманку возле них Боцман рассматривал издалека, чуя, что они таят смерть, никогда к ним не приближался. Случалось, в ловушке еще бился соболь или норка, реже колонок или горностай. Обессилев в бесплодных попытках освободиться, они через день-два коченели.

В один из таких обходов после легкой пороши Боцман вдруг учуял аппетитный запах. Шагах в четырех от лыжного следа под деревом парил в воздухе, слегка покачиваясь, здоровенный косой.

Недоумению кота не было предела - отчего вдруг длинноухий кружится словно птица?

Боцману не хотелось есть, но это его вечное любопытство... Он прикинул - если встать на задние лапы, то до косого можно дотянуться.

Мелкими семенящими шажками он приблизился к "летающему" зайцу и тут же отпрянул от внезапной боли: на левой передней лапе повыше широкой ступни сомкнулись железные челюсти.

Человек, поставивший ловушку, конечно, искушенным в своем деле промысловиком, но он не учел, что Боцман намного превосходит силой своих собратьев, и поводок, к которому был прикреплен капкан, не сдюжит его мощных рывков - через час кот уже порвал цепочку.

На трех лапах побежал он прочь от страшного места - в безжизненные поля каменных россыпей под высокими скалистыми вершинами, куда охотники и собаки никогда не забирались. Капкан с обрывком поводка цепко сидел на лапе, и его тарелочка при каждом прыжке вызванивала о железную станину "тринь-дзинь".

Добравшись до хаотичных россыпей. Боцман залез в пустоте между угловатых глыб. Здесь, в относительной безопасности потрясенный и измученный кот забылся тяжелым сном. К болезненной хватке железной пасти он притерпелся и спал на удивление долго. После сна происшедшее уже не казалось таким страшным, и кот вознамерился во что бы то ни стало избавиться от неудобной побрякушки, от которой сильно болела нога.

Боцман попытался сесть, чтобы стянуть туго зажавшие лапу дуги, но пружина капкана застряла между камней.