Михаил Бубеннов: Белая береза

- Работаю, - несмело ответил Андрей.

Алевтина Васильевна, поглядывая на сына с гордостью, вытащила из шкафчика небольшую серенькую книжицу, в которую записывались трудодни Андрея, и положила перед мужем:

- Вот, гляди! Вот она, его работа!

Пришлось Ерофею Кузьмичу покориться жизни. Вступив в колхоз, он начал работать в нем, всем на удивление, много и старательно: надо было снискать себе у колхозников милость, заслужить их доверие и, пока не сломила старость, наверстать упущенное за годы бесцельных скитаний. И Лопуховы вскоре зажили хорошо, выравнялись со всеми, кто вступил в колхоз раньше.

Началась война. Немецко-фашистские полчища двинулись в глубь страны. Для Ерофея Кузьмича наступила пора тяжелых раздумий. Он стал молчалив и угрюм, особенно после проводов Андрея в армию. Трудно было понять, что он думает о войне. Иногда он, выслушав сводку с фронта, досадливо морщился и махал рукой:

- А-а, дурные головы! Да они что - белены объелись?

Но на другой день, прослушав новую сводку, хмурил лохматые брови и говорил вздыхая:

- Да, всё идут. Уму непостижимо! И что будет?

В начале октября немецко-фашистские войска прорвали Западный фронт на большом участке и быстро двинулись к Москве. К этому времени из Ольховки был угнан на восток весь колхозный скот. Но колхозники не спешили трогаться от родных очагов: надеялись, что враг вот-вот будет остановлен. И вдруг по всем дорогам хлынули наши отступающие войска. Тогда большинство ольховцев бросилось бежать из родной деревни.

Ерофей Кузьмич тоже засобирался было в путь, но когда взялся укладывать добро, от тяжкой боли сжалось его сердце. Разве можно было увезти все добро на одной телеге? За что ни схватись, на что ни взгляни все бросать надо: и разный столярный инструмент, и совсем новые кадки, приготовленные для солений, и улья, и выводки гусей... А наживешь ли вновь все это? Нет, Ерофей Кузьмич знал, как трудно дается в руки это добро. И он внезапно и твердо решил остаться в деревне.

- Нет, не могу! - сказал семье, хватаясь за сердце.

Сколько ни уговаривали его родные, он остался неумолим. Разругавшись со всей семьей, особенно с Марийкой, он кинулся на огород рыть яму, чтобы спрятать в ней свое добро...

IV

Женился Андрей последней весной - незадолго до войны. Для многих его женитьба на Марийке была неожиданной. Да и сам Андрей не сразу поверил в свое счастье.

Все сверстники Андрея росли отчаянными, дерзкими и шумными - от них беспокойно и радостно было в деревне. Тем более приметен был среди них тихий и застенчивый Андрей.

Как и все в Ольховке, девушки уважали Андрея. Но они, как водится, любят шутить над тихими парнями. Шутили они и над Андреем. И чаще всего подбивала их на озорство Марийка Логова - дочь вдовы Макарихи, чернявая красавица, шустрая и голосистая, как зорянка. Она была самой приметной девушкой в Ольховке; казалось, что все ее подруги сговорились полюбовно, да и отдали ей одной большую часть своей красоты да бойкости, и она, одаренная так щедро, жила на удивление всей деревне.

Однажды поручили Андрею сделать будку для сторожа на колхозном огороде. Стояла знойная пора. Под вечер, закончив поливку гряд, к нему завернули девушки из огородной бригады. Первой к будке, в которой стучал топором Андрей, подошла Марийка; на концах ее коромысла качались полные ведра воды.

- Андрей Ерофеич! - позвала она певуче и лукаво.

Андрей выглянул из будки.

- Водицы не желаете?

- Пожалуй, отопью. Духота!

Пока Андрей, свесив чуб, пил из ведра через край, Марийка не спускала озорного взгляда с его запотевшей спины, а только разогнулся он - плеснула на него рукой из другого ведра.

- Опять за баловство! - только и успел сказать Андрей.

По знаку Марийки девушки бросились к нему со всех сторон и, прыгая и визжа, начали обливать его водой. Андрей стоял, не трогаясь с места. Мокрые волосы залепили весь его высокий лоб. Мокрая рубаха обтянула его крутые плечи и широкую грудь. В эти секунды стало особенно заметно, как много держит он в себе спокойной и, должно быть, ласковой силы. Он не обижался на девушек. Он только защищался руками, когда плескали на него водой, и смущенно просил:

- Ну, будет, будет баловать!

- Лей! - командовала Марийка.

- Девки, да будет вам!

Так и пошло с той поры: что ни день, то новые шутки.

Ерофей Кузьмич давно решил женить сына. Все его ровесники уже отгуляли свадьбы. Весь расчет был а Андрею завести семью. В армии ему служить не пришлось: перед призывом заболел, простыв на сплаве леса, получил отсрочку, да так и остался в колхозе. Но Андрей почему-то не торопился с женитьбой. Это раздражало Ерофея Кузьмича. Жизнь в колхозе шла на лад, и он по-хозяйски рассуждал: лишние руки в доме - лишнее богатство.