Станислав Золотцев: Не ищите женщину

Но юному Джесвалу сосватанная девушка с первого же взгляда стала избранницей его сердца: он влюбился в нее без памяти. Причем - взаимно. Их брак и в других отношениях был хорош: семья невесты отличалась не только родовитостью, но и влиятельностью в местном обществе и немалым достатком. Так что "дауэри", приданое от нее нашему приятелю, досталось весьма ощутимое. Словом - живи да радуйся!..

...Однако к исходу второго года семейной жизни Джесвал и его юная жена заметно помрачнели. Еще более мрачными стали оба их браминских клана. Причина сей мрачности была более чем серьезной: у молодоженов не появилось младенца. При всей их жаркой взаимной любви Амрита (так звали супругу Джесвала) никак не могла забеременеть... Такой случай в любой стране, хоть в России, хоть в Америке, радости не приносит ни молодоженам, ни их родным, а уж в Индии, где семья без детей вообще семьей не считается, это просто несчастье для всех. Более того, это обстоятельство считается в индийских судах первостепенной, если не единственной, причиной для расторжения брака а разводы в стране Ганди и Тагора до сих пор крайняя редкость... Весь третий год совместной жизни с женой Джесвал посвятил ее лечению. Амрита побывала у лучших врачей не только их штата, но и Бомбея и Дели. Даже два заезжих зарубежных светила гинекологии ее смотрели. Амриту отправляли ко всяким целебным и чудодейным источникам, она многие часы провела у священного камня в храме богини плодородия Лакшми - ничего не помогало... Молодые кидались за помощью и к прославленным знахарям своей страны, к народным целителям, которые чуть ли не столетним старухам возвращали дар детородия. Но даже и такие чародеи оставались бессильными перед бедой, постигшей юную супругу Джесвала.

И что с того, что всей округе было известно: и в роду Амриты не водилось бездетных женщин, и среди предков Джесвала по мужской линии не водилось таких, кто не стал бы отцом многочисленного потомства. Что с того?! Назревал жестокий приговор: бесплодие. Развод казался уже неизбежным...

То был единственный год в жизни нашего приятеля, когда он почти не улыбался. При всем своем неистребимом жизнелюбии он начал впадать в черную тоску. Дело даже не в том было (это он нам рассказывал почему-то по-русски, допуская и не очень цензурные словечки), что расставание с Амритой представлялось ему страшнее смерти. Он знал: если его возлюбленная жена перестанет быть его женой, то и ей жизнь покажется страшнее смерти. Таковы до сих пор нравы на Индостане: женщина, которую оставил муж по причине ее бесплодия, живет как в пустыне, на нее смотрят хуже, чем на прокаженную. И даже в больших городах, где традиции соблюдаются не столь строго, даже в "европеизированной" среде таким женщинам приходится несладко. А уж в глубинных краях этой страны - тут слов нет... В былые, но еще не столь давние времена женщин с такой неладной участью могли даже и камнями забить... А меж тем родные Джесвала - в предвидении неизбежного развода уже стали подыскивать ему новую хозяйку его дома. И даже нашли! Но он и смотреть на нее не мог, убитый своим горем. "Я одно знал, - говорил он нам, - если мы с Амритой расстанемся, я жить не буду. Зачахну. Или сам уйду из жизни". И Джесвал решился на отчаянный шаг!

И к высшим религиозным пастырям своего штата, и к его высшим "мирским" властям Джесвал обратился с одной и той же просьбой. Он покорнейше просил их о милости - о том, чтобы ему было высочайше разрешено жениться второй раз, но не разводиться со своей первой женой.

Это прошение Джесвала прозвучало громом с ясного неба! Верховный брахман штата Мадхья-Прадеш был потрясен едва ли не меньше, чем первый министр этой провинции. На несколько дней Джесвал с Амритой, а также их родители стали героями не только местных, но и столичных газет. С такими прошениями к властям еще ни один муж бесплодной жены в Индии не обращался. Речь идет, конечно, об индуистах, не о мусульманах. Но если даже когда-то подобное и случалось, то разрешения на "двойной брак" ни один проситель не получал...

Но видно, для Индостана и впрямь уже начинались новые времена. Не то чтобы менее строгие в нравственных традициях, а просто более человечные... Около часа Джесвал стоял перед синклитом светских и религиозных высших чинов своего родного края, объясняя им свое отношение к жизни. Стоял - улыбаясь! И когда первый министр штата взял слово, то начал так: "За свою долгую жизнь я еще никогда не видел столь искренней и доброй улыбки на лице мужчины. Так могут улыбаться или дети, или люди с очень чистой и светлой душой!.."