Иван Тургенев - Месяц в деревне

Шпигельский. Почтеннейший мой Афанасий Иваныч! От вашей деревни досюда считается пятнадцать верст с лишком; вы на каждой версте по крайней мере три раза предлагали мне тот же самый вопрос... Неужели же этого вам мало? Ну, слушайте же: только это я вас балую в последний раз. Вот что мне сказала Наталья Петровна: "Я..."

Большинцов (кивая головой). Да.

Шпигельский (с досадой). Да... Ну, что "да"? Ведь я еще вам ничего не сказал... "Я, говорит, мало знаю господина Большинцова, но он мне кажется хорошим человеком: с другой стороны, я нисколько не намерена принуждать Верочку; и потому пусть он ездит к нам, и, Если он заслужит..."

Большинцов. Заслужит? Она сказала: заслужит?

Шпигельский. "Если он заслужит ее расположение, мы с Анной Семеновной не будем препятствовать..."

Большинцов. "Не будем препятствовать"? Так-таки и сказала' Не будем препятствовать?

Шпигельский. Ну да, да, да. Какой вы странный человек! "Не будем препятствовать их счастью".

Большинцов. Гм.

Шпигельский. "Их счастью". Да; но, заметьте, Афанасий Иваныч, в чем теперь задача состоит... Вам теперь нужно убедить самою Веру Александровну в том, что для нее брак с вами точно счастье; вам нужно заслужить ее расположение.

Большинцов (моргая). Да, да, заслужить... точно; я с вами согласен.

Шпигельский. Вы непременно хотели, чтобы я вас сегодня же сюда привез... Ну, посмотрим, как вы будете действовать.

Большинцов. Действовать? да, да, нужно действовать, нужно заслужить, точно. Только вот что, Игнатий Ильич... Позвольте мне признаться вам, как лучшему моему другу, в одной моей слабости: я вот, вы изволите говорить, желал, чтобы вы сегодня привезли меня сюда...

Шпигельский. Не желали, а требовали, неотступно требовали.

Большинцов. Ну да, положим... я с вами согласен. Да вот, видите ли: дома... я точно... я дома на все, кажется, был готов; а теперь вот робость одолевает.

Шпигельский. Да отчего ж вы робеете?

Большинцов (взглянув на него исподлобья). Рыск-с.

Шпигельский. Что-о?

Большинцов. Рыск-с. Большой рыск-с. Я, Игнатий Шльич, должен вам признаться, как...

Шпигельский (прерывая). Как лучшему вашему другу... знаем, знаем... Далее?

Большинцов. Точно так-с, я с вами согласен. Я должен вам признаться, Игнатий Ильич, что я... я вообще с дамами, с женским полом вообще, мало, так сказать, имел сношений; я, Игнатий Ильич, признаюсь вам откровенно, просто не могу придумать, о чем можно с особой женского пола поговорить- и притом наедине... особенно с девицей.

Шпигельский. Вы меня удивляете. Я так не знаю, о чем нельзя с особой женского пола говорить, особенно с девицей, и особенно наедине.

Большинцов. Ну, да вы... Помилуйте, где ж мне за вами? Вот по этому-то случаю я бы желал прибегнуть к вам, Игнатий Ильич. Говорят, в этих делах лиха беда начать, так нельзя ли того-с, мне для вступленья в разговор словечко,

что ли, сообщить какое-нибудь приятное, вроде, например, замечанья - а уж там я пойду. Уж там я как-нибудь сам.

Шпигельский. Словечка я вам никакого не сообщу, Афанасий Иваныч, потому что вам никакое словечко ни к чему не послужит... а совет я вам дать могу, Если хотите.

Большинцов. Да сделайте же одолженье, батюшка... А что касается до моей благодарности... Вы знаете...

Шпигельский. Полноте, полноте; что я, разве торгуюсь с вами?

Большинцов (понизив голос). Насчет троечки будьте покойны.

Шпигельский. Да полноте же наконец! Вот видите ли, Афанасий Иваныч... Вы бесспорно прекрасный человек во всех отношениях...

Большинцов слегка кланяется.

человек с отличными качествами...

Большинцов. О, помилуйте!

Шпигельский. Притом у вас, кажется, триста душ?

Б о л ь ш и н ц о в. Триста двадцать-с.

Шпигельский. Не заложенных?

Большинцов. За мной копейки долгу не водится.

Шпигельский. Ну, вот видите. Я вам сказывал, что вы отличнейший человек и жених хоть куда. Но вот вы сами говорите, что вы с дамами мало имели сношений...

Большинцов (со вздохом). Точно так-с. Я, можно сказать, Игнатий Ильич, сызмала чуждался женского пола.

Шпигельский (со вздохом). Ну, вот видите. Это в муже не порок, напротив; но все-таки в иных случаях,- например, при первом объяснении в любви,- необходимо хоть что-нибудь уметь сказать... Не правда ли?

Большинцов. Я совершенно с вами согласен.

Шпигельский. А то ведь, пожалуй, Вера Александровна может подумать, что вы чувствуете себя нездоровыми- и больше ничего. Притом фигура ваша хотя тоже во всех отношениях благовидная, не представляет ничего такого, что эдак в глаза, знаете ли, бросается, в глаза; а нынче это требуется.