Владимир Войнович: Шапка

- Здорово, папан!

- Доброе утро!

Тишка садится завтракать. Ефим с удовольствием смотрит на сына: высокий, светловолосый, глаза серые, Кукушины. С сыном Ефиму повезло. Учится отлично, не пьет, не курит, занимается спортом (теннис и каратэ). Всегда занят: аспирант, член студенческого научного общества, член институтского бюро комсомола, председатель совета народной дружины.

Ест яичницу, прихлебывает кофе, без интереса скользит глазами по газете. Прием в Кремле. В Туркмении идет посевная. Честь и совесть партийного руководителя. Напряженность в Персидском заливе. Спорт, спорт, спорт...

- Ты сегодня поздно придешь? - спрашивает отец.

- Поздно. У нас сегодня вечером эстрадный концерт, а потом дежурство в дружине.

- Значит, к ужину тебя не ждать?

- Нет.

Вот и весь разговор. Тишка уходит, а Ефим опять варит кофе и жарит яичницу, теперь уже себе и Кукуше. А как только Кукуша ушла, посуду помыл и - к столу, чтобы написать за день свои четыре страницы, такая у него в среднем дневная норма.

Сейчас он только что приступил к работе над новым романом. Вернее, даже не приступил, а вложил в машинку чистый лист финской бумаги (ее недавно выдавали в Литфонде), написал вверху "Ефим Рахлин", написал посередине название "Операция" и задумался над первой фразой, которая ему всегда давалась с большим трудом. Хотя сюжет был обдуман полностью.

Сюжет (опять медицинский) развивался где-то посреди Тихого океана на исследовательском судне "Галактика". У одного из членов экипажа приступ аппендицита. Больной нуждается в немедленной операции, а делать ее некому, кроме судового врача. Но все дело в том, что именно он-то и заболел. Конечно, узнав о случившемся, хорошие люди во Владивостоке и в Москве обмениваются радиограммами, связываются с капитанами судов, те, естественно, тут же меняют курс и идут на помощь, но им, как во всех романах Рахлина, противостоят силы природы: шторм, туман, дождь и обледенение. Короче говоря, больной доктор принимает единственно возможное решение. Взяв ассистентом штурмана, который держит зеркало, доктор сам делает себе операцию. Но хорошие люди в это время тоже не сидят сложа руки. Как раз к концу операции к борту "Галактики" подходит флагман китобойной флотилии "Слава". Врач флагмана, рискуя жизнью, добирается до "Галактики", поднимается со своим чемоданчиком по веревочной лестнице, однако операция уже позади.

"Ну что ж, коллега,- осмотрев шов, говорит прибывший,- операция проведена по всем правилам нашего древнего искусства, и мне остается вас только поздравить".

"Тсс!" - приложив палец к обескровленным губам, шепчет прооперированный и включает стоящий на тумбочке рядом транзисторный приемник "Романтика".

Дело в том, что у него как раз сегодня день рождения и радиостанция "Океан" по просьбе его жены передает любимый романс доктора "Я встретил вас, и все былое...".

Написав название романа "Операция", Ефим задумался и попытался себе представить, как будет выглядеть это слово, если его изобразить по вертикали. Дело в том, что названия всех его романов последнего времени всегда состояли из одного слова. И не случайно. Ефим давно заметил, что популяризации литературных произведений весьма способствует включение их названий в кроссворды. Составители кроссвордов являются добровольными рекламными агентами, которых иные авторы недооценили, называя свои сочинения многословно, вроде "Война и мир", "Горе от ума" или "Преступление и наказание". В других случаях авторы оказались дальновиднее, пустив в оборот название "Полтава", "Обломов", "Недоросль" или "Ревизор".

Ефим втайне гордился тем, что сам, без посторонней подсказки открыл такой нехитрый способ пропаганды своих сочинений. И время от времени пожинал плоды, находя в кроссвордах, печатавшихся в "Вечерке", "Московской правде", а то и в "Огоньке", заветный вопрос: "Роман Е. Рахлина". И тут же, подсчитав количество букв, радостно вписывал: "Лавина". Или "Скважина". Или (было у него и такое название) "Противовес". Слово из восьми букв "Операция" тоже для этой цели весьма годилось. А кроме того, подходило и для своеобразной шарады, которая только что пришла ему в голову. У него даже дух захватило, и он сначала записал шараду на отдельном листе бумаги, а потом позвонил Кукуше на работу:

- У тебя пара минут найдется?

- А что? - спросила она.

- Слушай, я придумал шараду. Первые пять букв - крупное музыкальное произведение, вторые пять букв - переносная радиостанция, а все вместе будущий роман Рахлина из восьми букв.