Е Жаринов - Нация и сталь

Представление Секта о развертываемой армии отражалось также в его политике сохранения живых полковых традиций. Каждой пехотной роте, которая, как правило, насчитывала не более 300 человек, присваивались названия, ордена и даже знамя полка, которые брались из старой императорской армии. Это не только повышало моральный дух, но помогало обеспечить практическую возможность для десятикратного увеличения рейхсвера и превращения его в боевую силу, состоящую из миллиона солдат.

В свете всех этих реформ военно-промышленный договор между Германией и Россией был взаимовыгодным предприятием.

Большевизм пришел к власти без логически последовательной экономической программы. Перед 1917 годом партия сосредоточилась почти исключительно на политической борьбе против царизма, а не на казавшихся отдаленными проблемах социального устройства будущего общества. Февральское восстание оказалось неожиданным для партийных руководителей, которые затем в оставшиеся перед октябрем месяцы обсуждали в основном вопросы борьбы за власть, а не перспективы её использования. Традиционный марксизм содержал мало отправных точек для размышлений о послереволюционном развитии. Сам Маркс рассматривал экономическую модернизацию как историческую функцию капитализма, нигде не указывая и даже не намекая на возможную роль социалистов в этом деле. К тому же он, вообще, отклонял попытку делать конкретные предложения относительно послекапиталистического развития, и это стало традицией, которую соблюдали его последователи. Известно также, что Ленин критически относился к обсуждению проблем будущего. Он предпочитал совет Наполеона: "On s'engage et puis... on voit" ("Ввяжемся в бой, а там посмотрим"), признавая позднее, что большевики действовали в 1917 году именно так.

Вместо того, чтобы подойти вплотную к решению вопросов социалистической реформы правления в России, большевики прибегли к положению, считавшемуся у марксистов бесспорной истиной, которая выражалась приблизительно так: пролетарская революция так же, как предшествующие ей буржуазные, будет явлением международным. Социальную и экономическую отсталость России, заключали они, можно преодолеть благодаря товарищеской помощи и поддержке с Запада. Это нежелание задумываться над программными вопросами больше, чем что-либо другое, мешало большевикам разумно рассуждать об экономическом обновлении.

Ставя экономическое будущее России в зависимость от успешного восстания в Европе, доктрина мировой революции отвлекла большевиков от внутриполитической реальности, ослабляя понимание необходимости индустриальной и аграрной программы и приковывала их внимание исключительно к событиям на Западе. В результате одним из основных партийных принципов стала вера в революционную войну с помощью которой революционная Россия могла бы в случае необходимости избежать изоляции и обеспечить спасительную связь с передовыми индустриальными странами Европы. Революционная война стала официальной составной частью большевистских взглядов в огромной степени оттого, что она заменяла отсутствующую программу социальных преобразований и экономического развития.

С 1918 года и до окончания гражданской войны в 1921 году большевики вели борьбу против русских и иностранных контрреволюционных армий за сохранение своей власти в Советской России. "Трудно переоценить влияние этих жестоких испытаний на авторитарную партию и политический строй, находившиеся в процессе становления, - пишет американский историк С. Коэн. - Помимо возрождения централизованной бюрократической власти, они привели к широкой милитаризации советской политической жизни, насаждению того, что один большевик назвал "военно-советской культурой".

С помощью германского военно-политического ведомства Сект начал секретные переговоры с Россией в начале 1920 года. Он использовал несколько посредников, в том числе Энвера Пашу, отъявленного турецкого авантюриста и бывшего военного министра. Сект и паша стали друзьями в конце войны, когда первый служил в качестве начальника турецкого генерального штаба. Оттоманская империя рухнула в 1918 году, и Сект помог Паше перебраться в Германию, а оттуда в Москву.

Переговоры между Германией и Россией, состоявшиеся в 1922 году, привели к договору в Раппало, который восстановил торговые и дипломатические отношения между двумя столь различными партнерами. Соглашение стало первым звеном в цепи, которая привела к советско-германскому пакту о ненападении и разделу Польши в 1939 году.