Первый пастух
Слава Сидящему в вышних пределах Востока!
Не знаю, к чему, Нафанаил, а сердце мое утопает
в восторге;
Как агнец в долине, как легкий олень на Ливане, как
ключ Элеонский, —
Так сердце мое и бьется, и скачет.
Второй пастух
Приятно в полудни, Аггей, отдохнуть под сенью
ливанского кедра;
Приятно по долгой разлуке увидеться с близкими
сердцу;
Но что я теперь ощущаю… Словами нельзя
изъяснить…
Как будто бы небо небес в душе у меня
поместилось;
Как будто бы в сердце носил я всезрящего Бога.
Первый пастух
Друзья! воспоем Иегову,
Столь мудро создавшего землю,
Простершего небо шатром над водами;
Душисты цветы Вифлеема,
Душист аромат кипариса;
Но песни и гимны для Бога душистей всех жертв
и курений.
И пастыри дружно воспели могущество Бога
И чудо творений, и древние лета…
Как звуки тимпана, как светлые воды – их голоса
разливались в пространстве.
Вдруг небеса осветились —
И новое солнце, звезда Вифлеема, раздрав
полуночную ризу небес,
Явилась над мрачным вертепом,
И ангелы стройно воспели хвалебные гимны
во славу рожденного бога,
И, громко всплеснув, Иордан прокатил
сребровидные воды…
Первый пастух
Я вижу блестящую новую звезду!
Второй пастух
Третий пастух
Не бог ли нисходит с Сиона?..
И вот от пределов Востока является ангел:
Криле позлащены, эфирный хитон на раменах,
Веселье во взорах, небесная радость в улыбке,
Лучи от лица, как молнии, блещут.
Ангел
Мир приношу вам и радость, чада Адама!
Пастухи
О, кто ты, небесный посланник?.. Сиянье лица
твоего ослепляет бренные очи…
Не ты ль Моисей, из Египта изведший нас древле
В землю, кипящую млеком и медом?
Ангел
Нет, я Гавриил, предстоящий пред Богом,
И послан к вам возвестить бесконечную радость.
Свершилась превечная тайна: Бог во плоти днесь
явился.
Пастухи
Мессия?.. О радостный вестник, приход твой
от Бога!
Но где, покажи нам, небесный младенец, да можем
Ему поклониться?
Ангел
Идите в вертеп Вифлеемский.
Превечное слово, его же пространство небес
не вмещало, покоится в яслях.
И ангел сокрылся!
И пастыри спешно идут с жезлами к вертепу.
Звезда Вифлеема горела над входом вертепа.
Ангелы пели: «Слава сущему в вышних! мир
на земли, благодать в человеках!»
Пастыри входят – и зрят Непорочную Матерь при
яслях,
И Бога-младенца, повитого чистой рукою Марии,
Иосифа-старца, вперившего очи в превечное слово…
И пастыри, пад, поклонились.
1834
Лев Толстой
Чем люди живы
Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев: не любящий брата пребывает в смерти (1 Ин. III, 14).
А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое: как пребывает в том любовь Божия? (III, 17)
Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиной (III, 18).
Любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога (IV, 7).
Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь (IV, 8).
Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает (IV, 12).
Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем (IV, 16).
Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит? (IV, 20)
I
Жил сапожник с женой и детьми у мужика на квартире. Ни дома своего, ни земли у него не было, и кормился он с семьею сапожной работой. Хлеб был дорогой, а работа дешевая, и что заработает, то и проест. Была у сапожника одна шуба с женой, да и та износилась в лохмотья; и второй год собирался сапожник купить овчин на новую шубу.
К осени собрались у сапожника деньжонки: три рубля бумажка лежала у бабы в сундуке, а еще пять рублей 20 копеек было за мужиками в селе.
И собрался с утра сапожник в село за шубой. Надел нанковую бабью куртушку на вате на рубаху, сверху кафтан суконный, взял бумажку трехрублевую в карман, выломал палку и пошел после завтрака. Думал: «Получу пять рублей с мужиков, приложу своих три, – куплю овчин на шубу».
Читать дальше