Дон Боррзини - Наш лучший санитар

– Нет-нет, не надо, просто помоги мне подняться, любимая, – бормотал Блюмкин. – В кровать, в кровать, в Москву, в Москву. А завтра схожу себе сам в больницу. Завтра…

Вот что, собственно, произошло накануне.

А сегодня они с ассистентом запросто приехали в больницу, вошли по-свойски в приемное отделение, а там – этот – ВОЛК! Это как же понимать?!

Он косился на пресловутого лучшего работника со скрытым страхом, и очень аккуратно и последовательно пятился к выходу. «Да не бойтесь, Владим Борисыч…» – заблажил гостеприимный, как окрестил его Блюмкин, медицинщик чересчур для своего чина фамильярно. «Сейчас еще скажет, сволочь, что волк не кусается, и дико заржет, – подумал сердито, – И что за идиоты у них приёмкой занимаются? Где тут хоть какая-то человечность?! Волчары!»

– Не бойтесь, это наш лучший специалист, местное светило!

– А почему у светилы вся морда серая? – вырвалось у Блюмкина.

Медик обернулся в сторону приемного отделения, после чего очень радостно и охотно захохотал. (Правда, он чуть было не ответил шуткой на шутку, – не сморозил пушкинской строкой: «Да из лесу вышел. Был сильный мороз»*, но поостерегся, потому как не знал, стоит ли упоминать про лес, и не будет ли то каким-то неведомым непонятно-на-что намеком…) Остальной персонал, а также попавшиеся под руку посетители и пациенты тоже весело и старательно засмеялись, захохотали. «Хо-хо-хо, морда серая», – громыхал какой-то почтенный доктор практически в свой стетоскоп, затем забросил головку стетоскопа себе за плечо, чтобы ничто не мешало ему всласть похохотать, раз уж предоставился ниспосланный свыше случай. «Ха-ха-ха», – смеялись в унисон интеллигентного и прилежного вида старушонка из второго приемного окошка и разбитная девица из первого, при этом они бросали друг на дружку оценивающие ревнивые взгляды, как это случается между женщинами. «Хи-хи-хи» – слабо откликался кто-то, едва оторвав от носилок голову, – судя по всему, какой-то пациент при смерти. Всех обуял небывалый – вот просто-таки небывалый – восторг!

«Владимборисыч, – отхохотав своё, продолжил медицинщик . – Он у нас действительно лучший специалист и делает всё по высшему разряду, а сам-то, представьте, из простых санитаров!» (Хотя здесь ему очень хотелось подчеркнуть, что Волк вышел вовсе и не из лесу, но сметливый медик и тут себя на всякий случай одернул). «И чем же этот ваш местный светильник и экс-санитар так хорош?» – боязливо поглядывая на Волка, пробормотал Блюмкин. Ну тут, понятно, все прямо-таки грохнули от хохота, – даже и те, кто до поры недостаточно внятно смеялись. Хохоча, и с трудом отрываясь от этого занятия, услужливый медик пытался перечислять достоинства ведущего специалиста: вежливый, скромный в общении, въедливый по мелочам и по-крупному, абсолютно преданный своему делу человек, пардон, волк, и – никаких жалоб за все эти годы, представляете?! – ни одной! «И у него такая приятная открытая улыбка», – смеясь, совершенно некстати вставил свои пять центов блюмкиновский ассистент, и Волк с портрета, казалось, благодарно ему кивнул и признательно прищелкнул зубами.

«Эээ… Ни одной?!» – ответственно пятясь к выходу, простонал Владимир Борисович, и, не сдерживаясь уже, с воплем выскочил из больницы.

…Они стояли подле автомобиля, Блюмкин дышал тяжело и со зверской оттяжкой, водитель испуганно на него поглядывал. Подошел помощник, он старательно делал вид, что ничего такого особенного и не случилось. Владимир Борисович глянул на шофера; тот залез в машину, включил музыку. «Ты куда меня привез, подлец», – улыбнувшись застекленному водителю, зловеще прошептал Блюмкин. «Жив еще… Волчара», – подумал ассистент, по спине его поползли мурашки. «Владим Борисович, лучшая больница города…» – начал оправдываться он перед человеком , который никогда в своем городе не лечился. «Лучшая? – взмахнув ручками, деланно удивлялся Блюмкин, старательно выпячивая пузико и иронию. – Зачем мне лучшая? Вези в не лучшую, в нормальную советскую вези! В НОРМАЛЬНУЮ, понял!» Мурашки, что расползались по спине, теперь остервенело впились в надушенную парфюмерией спину. «Ой! Виноват… Хорошо, ноу проблем, господин мэр! Правильное решение!» – возвращался помощник к своей плутовато-подобострастной манере. Они сели в машину, ассистент сухо скомандовал шоферу: «Во вторую городскую». Тот ответил непонимающим взглядом, завел машину. Да и то сказать: в разоренном Блюмкиным и его стаей городе хороших больниц уже не было. И вообще практически ничего путного не осталось. Почти. И не удивительно.