Николай Карпов - Заклинатель змей [Рассказы. Стихотворения]

Ему отворил гигант-китаец с широким, изуродованным оспой лицом и вопросительно посмотрел на него своими тусклыми глазами.

— Я хочу курить опиум… Я был здесь полчаса тому назад, — сказал Курт.

Китаец посторонился, чтобы пропустить его, и матросу показалось, что в его тусклых глазах мелькнула усмешка. Он прямо прошел в знакомую комнату и лег на диван, нетерпеливо крикнув:

— Скорее!

— Платить… — промямлил китаец.

— Я заплачу после. Что же, ты мне не веришь, желтая обезьяна?

— Платить… — упрямо повторил китаец.

— Ах ты, желтая жаба! — заревел матрос, вскакивая в внезапном припадке дикого бешенства. — Да я разнесу в щепки вашу скверную лачугу, желтые твари! Как, не верить матросу? Я заплатил золотой за одну трубку — этого довольно… Я вам покажу! Пусть полиция перевешает вас, хотя на вас жаль тратить веревку!..

Китаец, испуганно попятившись к двери, резко крикнул, и на его зов явился второй, знакомый Курту. Оба китайца перебросились несколькими отрывистыми фразами на своем языке, потом гигант вышел, а оставшийся закивал головой матросу, словно извиняясь, и забормотал:

— Сейчас, капитана… Одна минута… Не надо полиции…

Дрожащими от нетерпения руками Курт закурил и растянулся на диване. Знакомая расслабляющая истома охватила его тело, мысли стали заволакиваться туманом.

Китаец убавил огонь в лампе, быстро взглянул на лежавшего неподвижно моряка и вышел из комнаты. Курту уже казалось, что издали доносятся звуки нежной музыки, и он медленно стал погружаться в рай грез. Внезапно он почувствовал, как чьи-то железные пальцы сдавили ему горло, отчаянным усилием открыл глаза — и последнее, что он увидел, было склонившееся над ним, искаженное злобой лицо гиганта-китайца. Потом матрос захрипел, дернулся всем телом и замер. В тусклом свете жестяной лампочки двигалась по комнате мрачные фигуры двух китайцев, изредка перебрасываясь короткими фразами на своем языке. Один из них, обшарив карманы матроса, разостлал на полу грязную циновку, поднял труп с дивана, положил на циновку и закатал его в нее, как вьюк. Оба китайца наклонились над трупом, подняли его, выскользнули на темный двор и направились к темному предмету, похожему на сруб колодца. Один из них снял со сруба сбитую из досок крышку — и запах сточной ямы отравил воздух. Китайцы подняли труп матроса над ямой, разжали руки — и до их ушей донесся глухой плеск. Они закрыли яму крышкой — и скоро их темные молчаливые фигуры исчезли за дверью подвала.

Человек в серой широкополой шляпе и черном плаще вошел в дверь маленькой кофейни и уселся у окна, не обращая ни малейшего внимания ни на стоявшего за стойкой хозяина, ни на случайных, быстро сменявшихся посетителей. Он сидел молча, не снимая шляпы, медленно пил жидкий кофе, стакан за стаканом, словно желая оправдать свое долговременное пребывание здесь, и не сводил упорного взгляда с подъезда маленького двухэтажного домика на противоположной стороне улицы. Заинтригованный его странным поведением хозяин пробовал заговорить с ним, но незнакомец, бросив на него свирепый взгляд, прорычал что-то в ответ и отвернулся к окну.

— Невежа, — довольно громко пробормотал обиженный хозяин, — сидит здесь несколько часов и, кажется, собирается выпить все, что есть у меня. Среди моих посетителей еще не было шпионов!

Гость, не обращая внимания на его воркотню, спокойно заказал еще стакан. Но едва кофе был подан, он вскочил и впился внимательным взглядом в вышедшего из подъезда высокого человека в морской фуражке и черном, наглухо застегнутом сюртуке. Хозяин заметил, как на бледных щеках незнакомца вспыхнул румянец, а черные глаза его зажглись мрачным огнем. Незнакомец небрежно бросил на столик несколько серебряных монет, провел рукой по лицу, справился со странным волнением, закутался в плащ и вышел из кофейни. Он перешел на другую сторону улицы и пошел следом за вышедшим из подъезда моряком. Некоторое время незнакомец следовал за ним, не уменьшая расстояния, и пристально всматривался в его широкую спину, словно изучая его плавную, вразвалку, походку. Наконец он ускорил шаги, поравнялся с моряком, дернул его за рукав сюртука и окликнул:

— Кепп, дружище!

Моряк быстро обернулся и, вздрогнув, взглянул на бледное, опушенное черной кудрявой бородой лицо незнакомца.

— Ты меня не узнал, дружище Кепп? — продолжал тот добродушно. — Ну, и немудрено: мы виделись с тобой последний раз пять лет тому назад! Это было в Рио-Жанейро, в госпитале… Как видишь, иногда мертвые воскресают!