Николай Гейнце - Сцены из петербургской жизни. Рассказы

— Не сердись, дружище, ты очень милый, хороший товарищ, богат, великодушен и щедр, мы очень любим тебя… но все-таки тебе нельзя тягаться с нами в знании жизни… Ты вот претендуешь на это знание, говоришь, что испытал в жизни все… тогда ответь мне на следующий вопрос… чтобы быть совершенно опытным в жизни человеком, прошедшим, как говорится, огонь и воду и медные трубы, надо иметь в своем прошлом известное количество совершенных подлостей… это неизбежно… Так, у Поля — его женитьба… у Пьера — его любовь к старушкам… у меня сплошь вся моя жизнь…

Вельяшев остановился, в его голосе звучала пьяная откровенность.

— А у тебя? — после некоторой паузы уставился он на Сержа своими осоловелыми глазами.

— У меня… — пробормотал последний, совершенно пьяный и совершенно смущенный, — у меня… Я не знаю… за собой ничего такого…

— Вот видишь ли… — вставил слово Пьер… — значит, еще ты не дорос… но не беспокойся… это придет само собой…

— И очень скоро… — воскликнул Бетрищев… — и в доказательство этого я прошу у вас сроку только три дня… Я сообщу вам о моей совершенно свежей первой подлости…

Все три прихлебателя расхохотались…

— Когда?

— Где?

— Сегодня четверг… Итак, в понедельник… мы пообедаем у Фелисьена… в шесть часов… Первый явившийся выберет кушанья и вина…

— Это буду я… — заметил уверенно Поль.

— Человек… счет… — обратился Серж к явившемуся на звонок лакею и по обыкновению заплатил за ужин.

Собутыльники расстались.

На другой день Серж Бетрищев проснулся часов в двенадцать с совершенно свежей головой. Сон молодости уничтожил последствия бурно проведенной ночи.

Это всегда бывает с теми, кто в книге жизни читает еще только пятую главу. Его сотоварищи, дочитывающие, по их собственным словам, двадцатую, чувствовали себя, вероятно, на другой день далеко не так хорошо.

Проснувшись, Бетрищев тотчас вспомнил о подлости, которую он должен был совершить в эти четыре дня, под страхом уронить себя окончательно во мнении опытных прожигателей жизни; Коко, Пьера и Поля.

Он глубоко задумался, и начало интрижки, которую он намеревался закончить до понедельника, восстало в его памяти.

На прошлой неделе он случайно встретился на улице с своим другом детства и товарищем по гимназии — Урбановым, которого в течение десяти лет он совершенно потерял из виду…

Радость встречи была сердечная и взаимная… Урбанов два года уже как женился… Это был брак по любви, а не по расчету… Он усердно работал для своей маленькой женушки — Лизы… совершенной куколки, хорошенькой, изящной… В их квартире раздавались чаще звуки поцелуев, чем шелест ассигнаций… но… они еще успеют разбогатеть… под старость…

Урбанов затащил Бетрищева к себе обедать, главным образом, чтобы познакомить его с своей женой, Елизаветой Андреевной, как представил он ее.

Та приняла старого друга своего мужа с распростертыми объятиями и, хотя обед был очень скверный, Бетрищев не соскучился… Как-то особенно легко дышалось в их маленькой квартирке на пятом этаже, казалось, какое-то внутреннее солнце освещало ее далеко не изящные стены.

Молодая женщина с нескрываемым наивным восторгом рассматривала Сержа, этого богатого юношу, изящно одетого, цвет его галстука, драгоценные камни, блестевшие в его булавке и в кольцах, на выхоленных породистых руках…

Несколько раз не ее светлые глазки набегало какое-то облачко грусти… и она особенно пристально, с какой-то затаенной мыслью смотрела на друга своего мужа. Урбанов веселый и счастливый, не замечал ничего…

Когда Бетрищев стал прощаться, Елизавета Андреевна в передней нервно пожала ему руку и проговорила чуть слышно:

— О… если бы вы только пожелали…

— Заходи… почаще… ты теперь знаешь дорогу… — крикнул ему вслед Урбанов, перегнувшись через перила лестницы.

Об этой-то Елизавете Андреевне и вспомнил Серж, возымев «благое намерение» совершить первую подлость. Он ей понравился, это несомненно. Да и что же в этом удивительного? Он… красив… богат… Остальное пойдет как по маслу… Обмануть своего старого товарища… совратить с истинного пути эту женщину — полуребенка… до сих пор такую любящую, такую верную… разбить его счастье… убить эту любовь… разве это не будет подлостью высшей пробы… приятной и шикарной?..

— Я начну с сегодняшнего дня… — пробормотал Бетрищев. — Днем… Урбанов на службе… мы будем вдвоем… Это так просто…