Пётр Якубович - В мире отверженных. Записки бывшего каторжника. Том 2

— И чего им помешало, варварам, всех троих вместе поселить! Нар, что ль, не хватило? — возмущался приятель мой Чирок. — То-ись во всем вреду одну видят, утеснить везде норовят!

Я порекомендовал Чирка вниманию новичков, как старинного своего сожителя, с которым очень дружен.

— Должно быть, он без вины попал сюда? — спросил Валерьян Башуров. — И по лицу видно сейчас, что честный человек!

— Ну, как вам сказать, — засмеялся я, — арестанты почему-то говорят про его честность: черт его чесал, да и чесалку сломал.

— Вишь ведь какой вредный человек этот Миколаич! — обеими руками заскреб свою голову Чирок. — Как меня перед товарищами своими ремизит! Не верьте ему, не верьте — первый во всей тюрьме волынщик!

— Вы тоже учить нас будете, как Иван Николаевич, — подошел к новичкам, заискивающе улыбаясь, Луньков. — Вы не знаете, у нас тут ведь целое училище основано, господа, и я в нем первый ученик.

Сохатый презрительно фыркнул в своем углу, но промолчал.

— Одна беда, — продолжал Луньков, — Иван Николаевич прилениваться что-то зачали, не кажный вечер нас обучают.

Я рассказал Штейнгарту и Башурову о своей школе; она их живо заинтересовала. А когда я заговорил и о бывших одно время в тюрьме чтениях вслух, арестанты поддерживали меня громким сочувственным ропотом, стали ворчать и ругать Шестиглазого даже те, кто очень мало интересовался, бывало, книжками.

Между тем Чирок вызвался сбегать в кухню заварить для нас чаю. Я дал ему свой котелок, в который засыпал чай, а сам повел товарищей в камеру, назначенную местожительством Башурова. Жившие там арестанты встретили нас с тем же гостеприимством, причем произошел приблизительно такой же обмен мыслей, как и в моей камере. Здесь жил, между прочим, и общий староста Юхорев. {5} 5 Настоящая фамилия арестанта Юхорева — Юдинцев. Для более полной его характеристики приводим отзыв о нем Л. В. Фрейфельда (журнал «Каторга и ссылка», 1928, № 5, стр. 93): «Большим злом в Акатуе был уголовный староста Юдинцев. Огромного роста, прекрасного телосложения, брюнет с красивой черной бородой и глазами, буквально гипнотизировавшими шпану, разбойник-профессионал, — он был грозой арестантов… …В лице Юдинцева, пьяницы-фельдшера и отчасти каптенармуса мы имели опасных врагов; одним фактом существования, своим поведением, моральным весом мы мозолили им глаза, мешали им развернуть во всем объеме их алчные аппетиты. Мы являлись невольными контролерами над ними. В душе они глубоко ненавидели нас, в особенности П. Ф., как наиболее авторитетного и влиятельного человека среди нас, к замечаниям которого прислушивались не только надзиратели, но и начальник». Он тотчас же появился возле нас и, развязно и дружественно поздоровавшись за руки с новичками, уселся рядом и вступил в разговор. Представительная наружность Юхорева, открытый, умный вид и гигантский рост произвели, видимо, на них внушительное впечатление, и они долгое время Недоумевали, с кем имеют дело. Человек этот действительно мог производить такое впечатление. Он весь, казалось, состоял из одних мускулов, могучих и крепких, как сталь; большие серые глаза глядели отважно и решительно, и трудно было, вынести их прямой пронзительный взгляд; длинные усы окаймляли энергично очерченные губы. Зато подбородок, круглый и несколько выдающийся, а также и щеки всегда тщательно выбривались с помощью стекла или тайных арестантских бритв. Лоб был замечательно низкий, и в середину его правильным треугольником вдавались жесткие черные волосы. Это придавало смуглому длинному лицу суровый, почти свирепый вид, хотя нимало не уменьшало впечатления большого, неоспоримого ума, видневшегося в каждой черте и в каждом жесте этого сильного человека. Будучи совершенно неграмотным, Юхорев говорил так умно, плавно и даже красиво, пересыпая свою речь массой оригинальных эпитетов и поговорок, что если последние не были чересчур откровенны, то вы могли беседовать с ним битый час и даже не догадаться, что имеете дело с простым, необразованным мужиком, а не с каким-нибудь барином средней руки, земцем, помещиком. Непреклонная воля чуялась во всей этой железной, богатырски скроенной фигуре, в ее порывистых и вместе сдержанных движениях, в быстрой, всегда торопливой, легкой походке. Дорисовывая внешнюю физиономию Юхорева, скажу еще, что я был однажды немало удивлен, увидав в бане его голую спину, покрытую густыми, мохнатыми волосами… «Вот богатая пища для ломброзоических выводов!» {6} 6 Ломброзоические выводы — выводы, основанные на теории Ломброзо; Ломброзо Чезаре (1835–1909) — итальянский психиатр и криминалист, родоначальник крайне реакционного направления в буржуазном праве. Утверждал, что существует особый тип «преступного человека», и предлагал даже по особым признакам (стигматам) «профилактически» уничтожать или изолировать людей этого типа, не ожидая фактического совершения ими преступления. — невольно подумал я.