Сергей Южаков - Органический прогресс в его отношениях к историческому прогрессу

Эти первые черты отличия являются вместе с тем чертами сходства общества со всеми агрегатами живыми, органическими. Тот особый вид агрегации, который мы отличаем под именем органических тел, как мы видели, ведет счет своим особенностям уже с молекулярного строения. Прежде чем интегрироваться в тело молекулы вступают в посредствующие агрегации – физиологические единицы, по Спенсеру, зачатки, по Дарвину; эти частицы заключают в себе такую комбинацию сил, что, вступая в соприкосновение с известным неорганическим материалом, формуют его в агрегации по собственному типу. Эту особую комбинацию сил, производящую такие свойства в частицах, Спенсер называет органическою полярностью, потому что предполагает, кроме того, за своими физиологическими единицами, смотря по строению их, стремление располагаться относительно друг друга в известной форме и порядке, сближая, таким образом, органическую полярность с полярностью кристаллов. Дарвин не идет так далеко в своей гипотезе пангенезиса, но ему, задавшемуся объяснить только одну сторону жизненных явлений, и не было надобности вводить в свою теорию предположения, необходимые для объяснения жизни в ее целом. Как бы то ни было, впрочем, несомненно, что, благодаря особой, еще наукою не разложенной комбинации элементарных сил, живое тело обладает способностью перерабатывать посторонний материал в живую материю, то производя новые живые агрегаты, то увеличивая рост уже существующих, то замещая им трату частей. Эта постоянная трата частей составляет вторую отличительную черту живого агрегата; пока агрегат жив, он постоянно тратит материю, возвращая ее неорганической природе, и постоянно восстанавливает потерю, перерабатывая неорганическую материю по своему образу и типу. Это постоянное возобновление состава живого тела является причиною другого, не менее общего свойства, изменяемости, способности приспособления. Тратя постоянно интегрированное вещество и скомбинированную в теле энергию (в виде теплоты, движения и т. д.) и заменяя их веществом и энергией, поглощаемыми извне, живое тело находится в полной зависимости от существования вокруг него, в его среде, потребного вещества и силы и, естественно, изменяется сообразно изменениям среды. Это свойство послужило Спенсеру для определения жизни как постоянного приспособления внутренних отношений к отношениям внешним; если помнить, что это свойство тесно связано с процессом непрерывного обмена вещества и силы, то, по-видимому, определение Спенсера будет самым удовлетворительным из до сих пор предложенных [2].

Основной процесс жизни – постоянное уподобление, ассимиляция вещества и силы, постоянное их преобразование по образу и типу ассимилирующей формы. Этот процесс выражается в росте, питании и размножении организмов, в приспособлении их к условиям внешним, в постоянном возобновлении состава тела; в этом же должны заключаться и отличительные признаки общества как живого тела. Общества постоянно поглощают, ассимилируют особей и меньшие общества, которые встречают; чрез посредство размножения они ассимилируют неорганическое вещество и элементарные силы природы; они этого достигают непосредственно, прямо ассимилируя неорганическое вещество и силы в виде средств и орудий; они, таким образом, возобновляются, растут, приспособляются. Общественный процесс, следовательно, является не только процессом интеграции или дисинтеграции, подобно всем процессам природы, но также процессом постоянного обмена вещества и силы и постоянного приспособления внутренних и внешних отношений, подобно всем жизненным процессам. Относительно строения, должно сказать, что общество есть не только агрегат, подобно всем формам бытия, но и притом агрегат сложный, подобно всем живым агрегатам, подразумевая под большею сложностью не прямое сложение из молекул. Относительно общества это положение еще бесспорнее, чем относительно индивидуальных организмов, по крайней мере, простейших одноклеточных, вроде некоторых Protozoa и Protophyta.

Таких простых организмов, слагающихся непосредственно из физиологических единиц (или зачатков, по Дарвину) немного. Большинство организмов сложно и есть результат интеграции более простых организмов. Процесс этой интеграции в общих чертах следующий: вследствие размножения организмов появляется группа их, имеющая некоторую постоянную связь, сначала большею частью только механическую по причине общего тесного местопребывания; затем, вследствие различия во влиянии внешних сил на различные части этого общества организмов, одни из них развивают преимущественно одни отправления, другие – иные. Рядом с этим процессом дифференцования подвигается процесс интегрирования, начинается срастание гомологичных частей, получается физическая связь; это облегчает дальнейшее дифференцование, различные члены группы специализируют различные отправления, пока двойной процесс интеграции и дифференцования не превратит организмы в органы, а общество – в особь. Этим путем интегрирования низших организмов при дифференцовании их отправлений и произошли все высшие организмы. Общественность как неполная интеграция есть повсюду начало процесса, индивидуальность – его результат. Покамест агрегат представляет только общественную интеграцию, все главные физиологические функции отправляются всеми его составными единицами, они непосредственно питаются, возобновляются, растут, размножаются, приспособляются и т. д.; специализация деятельности не распространяется на эти основные жизненные процессы. Переход от общественной формы агрегации к индивидуальной происходит постепенно; его можно проследить даже на существующих органических формах; завершается же он окончательною потерею отдельными частями общих органических отправлений и специализацией каждою частью особой функции. Но если переход от общественной агрегации к индивидуальной и весьма мало заметен, то на своих крайних концах отличия обеих форм весьма резки. В организме его составные части, его органы, единицы агрегата лишены всей совокупности жизненных отправлений, дифференцованы физиологически и интегрированы в одно механически неразрывное целое; разрушение этой связи прекращает жизненный процесс. В обществе его слагаемые, единицы агрегата обладают всею полнотою жизненных отправлений, физиологически однородны и не связаны механически, распадение агрегата не влечет прекращения жизненного процесса в его единицах. Дифференцованию в обществе могут подвергнуться только процессы служебные, отправления, служащие для жизни, но не сами жизненные процессы. В этом заключается разница между обществом и организмом: оба принадлежат к категории живых агрегатов и как таковые имеют много общего, отличающего их от агрегатов неорганических, но в пределах явлений жизни они представляют скорее две противуположности: в одном – отправления строго дифференцованных частей служат развитию целого, от такого соподчинения зависит возрастание и умножение жизни; в другом, напротив, отправления целого, распределенные между его единицами, служат для развития этих единиц, составляют подготовительную ступень к отправлениям, общим всем единицам, и, чем всестороннее развивается общее всем частям, тем благоприятнее это для умножения жизни. Общество и организм – это два полюса в цепи живых форм. Переход от одной формы к другой происходит незаметно там, где оба типа не получили резкой определенности и достаточной сложности строения и отправлений. Так, он у растений совершается легче, чем у животных, и процесс поглощения организмов все более и более сложными, кажется, не имеет предела [3]. У низших животных Герберт Спенсер проследил интеграцию до четвертой степени, хотя на этой степени она уже не бывает полною: у суставчатых она прослежена им только до третьей и, наконец, у позвоночных лишь до второй степени, так что эти наиболее сложные организмы слагаются непосредственно из клеточек, которые одни только являются посредниками между организмом и физиологическими единицами, никогда не имевшими индивидуального бытия. Таким образом, чем выше, сложнее и определеннее органический агрегат, тем менее шансов имеет общество этих агрегатов развиться в организм, пока наконец на высших ступенях жизни это не становится невозможностью, nonsens. Если оставим в стороне низшие формы и остановимся только на высших, напр., человеческом обществе и человеческом организме, то увидим бездну между этими двумя формами жизни и должны их признать противуположными по самому направлению жизненного процесса при нормальном развитии агрегатов; но вместе с тем, припоминая переходные формы и процесс, которому обязаны высшие организмы своим возникновением, мы признаем у названных двух агрегаций: у общества и у сложного организма – одинаковое происхождение. Всякий организм, за исключением немногих простейших, был сначала обществом и только потом стал организмом. Таким образом, наши агрегаты генетически однородны, функционально противуположны; оба принадлежат к типу живых агрегатов. Из этого следует, во-первых, что обеим формам общи те законы, которые сопровождают жизнь везде, где она ни проявляется, эти законы можно смело переносить из области биологической в область социологическую; во-вторых, что, так как генезис сложного организма и происхождение общества вначале одинаковы, то история этого генезиса может быть поучительна, указывая процесс, которым общество, отклоняясь от свойственного ему типа агрегации, преобразуется по другому типу. Наконец, так как функционально типы противуположны, то дальнейшие аналогии, как бы они ни были заманчивы, не могут иметь научного значения [4].