Вацлав Воровский: Д. И. Писарев

Крупная фигура Дм. Ив. Писарева, промелькнувшая, как метеор, в 60-е годы и вызвавшая целую бурю в современной ему критике, до сих пор еще мало освещена.

Борьба, которую пришлось ему вести за свою короткую, едва семилетнюю деятельность, значительно способствовала неизбежному субъективизму суждений и надолго окружила его фигуру пеленою предвзятых мнений.

Для людей, стоявших правее его, он навсегда, кажется, останется «опасным нигилистом», подлежащим сугубому преследованию. Для людей, стоявших левее его, он не более, как «просветитель». С этим титулом просветителя он до сих пор значится в истории русской критики.

Просветитель! Да, конечно, Писарев был просветителем. Его мировоззрение, его понимание задач момента, его практические цели не шли дальше просветительства, популяризации и распространения реальных – а это значило для него естественно-исторических – знаний. Рост знания, развитие мысли для него были альфой и омегой прогресса, панацеей от всех общественных зол.

«Я и теперь, и прежде, и всегда был глубоко убежден в том, – писал он, – что мысль, и только мысль, может переделать и обновить весь строй человеческой жизни».

И все-таки слово «просветитель» говорит очень мало. Оно не разъясняет нам, каково отношение Писарева к различным общественным слоям и течениям его времени, как зародилось и сложилось мировоззрение Писарева, каково его место в развитии общественной жизни и мысли. Назвав Писарева просветителем, мы еще ни на йоту не подвинемся в понимании того, почему, с одной стороны, он подвергался таким нападкам слева, например, со страниц «Современника», с другой стороны, почему он пользовался такой широкой и искренней популярностью среди молодежи, популярностью, на много лет пережившей его самого.

Только ответив на эти два вопроса, только поняв, чем был и чему учил Писарев, за что принимала его и чему училась у него молодежь, мы сможем отвести Писареву надлежащее место в истории нашей общественности.

Но скажем несколько слов о личности Писарева.

Этот «нигилист», это страшилище охранителей 60-х годов, был изящным, превосходно воспитанным молодым человеком с мягкими, женственными манерами, типичным баричем, первенцем, маменькиным сынком.

Происходя из старой дворянской семьи, когда-то богатой, но при жизни его уже окончательно разорившейся, он был воспитан матерью очень тщательно по тому времени, но и с соблюдением всех установленных предрассудков: покорность и послушание старшим, уважение ко всякому начальству, довольство существующим порядком.

Только попав в университет, Писарев увидел, что жизнь шире, чем горизонт барского поместья в Знаменском, а личные неудачи заставили его скоро усомниться в святости авторитетов и поднять против них знамя бунта.

Началась борьба за личное счастье, а с нею и за личность вообще. Освобождение личности стало наряду с торжеством знания лозунгом всей деятельности Писарева.

Атмосфера 60-х годов, могучий ум и неудачи личной жизни быстро переработали потомка крепостников в «мыслящего пролетария», типичного интеллигента с его неизбежными чертами: индивидуализмом самосознания и рационализмом мышления.

Понять миросозерцание Писарева без его биографии довольно трудно. В этой сильной и оригинальной личности все исходило, так сказать, изнутри. Обобщения, носившие социальный характер, зарождались в нем обыкновенно на почве известных личных переживаний. Пресловутое базаровское отрицание, легшее в основу его «реализма», было подготовлено личной необходимостью отрицать весь строй семейной жизни, душившей его своими традиционными авторитетами.

Писарев на своей жизни испытал всю тяжесть этих авторитетов, вторгавшихся в его душу, пытавшихся расстроить его женитьбу на любимой девушке, оттолкнувших его, когда он посмел выработать собственные убеждения. И, обобщая этот моральный и физический гнет внутри общества, он писал:

«Те условия, при которых живет масса нашего общества, так неестественны и нелепы, что человек, желающий прожить свою жизнь дельно и приятно, должен совершенно оторваться от них, не давать им над собой никакого влияния, не делать им ни малейшей уступки».

Оторваться от условий, это значит прийти в себя, развивать лишь свое «я». И Писарев последовательно проповедовал идею «эгоизма».

«Эгоизм, то есть любовь к собственной личности, – писал он, – ставит целью жизни наслаждение, но не ограничивает выбора наслаждения тем или иным кругом предметов… Эгоист – человек свободный в самом широком смысле этого слова, он делает только то, что ему приятно, ему приятно то, что ему хочется, следовательно он делает только то, чего ему хочется, или, другими словами, остается самим собой во всякую данную минуту и не насилует себя ни из угождения к окружающему обществу, ни из благоговения перед призраком нравственного долга».