Мне чихать, у меня оплата почасовая. Моя спит, таньга капает. И нехай с самого начала питает ко мне сыновнюю почтительность. Чего? Не курить? А ты чего, беременный? Нет? Вот и перебьешься. Не шуми, не шуми. Жаловаться? Фирме-подрядчику? Да хоть в "Ич хабар". Что такое "Ич хабар"? Ты не поймешь, ты не любил. Как к тебе обращаться? Сэр? А сколько же лет сенатору? 34? Одно из двух. Или срочно подрасти, в смысле, постарей, или будешь меня тоже "сэром" называть. Ладно, не ссорься. Достал. У нас и без тебя 20% территории оккупировано, миллион беженцев, так если ко всем этим неприятностям прибавить синюю от побоев физиономию американца, все мировое сообщество, чего доброго, от нас отвернется, перестанет за руку здороваться, и на бедность больше не подаст. Ну, канадец, не американец, и что с того? Так то в Канаде в машине курить не принято, а здесь, лапа, не НХЛ. Я как погляжу, у вас там, пидеры имеют больше прав, чем курильщики. Мои соболезнования. Короче, заткнись, и обращайся ко мне, только если чего перевести надо. Спать не мешай. Приятная процедура зарабатывания денег несколько омрачена крикливым иностранным специалистом. Так ты не угомонился? И чего это тебе в родной Оттаве не сиделось? Да пусть в не в Оттаве, не сиделось-то чего? Ах, мастер своего дела.... То, что ты делаешь, наши и без тебя...., ну, может и не, так как у вас в Париже, но не хуже. Если б ту черту, да к чeрту отменить, я бы негра и догнал, и перегнал. В общем, это все придумал Черчилль, в восемнадцатом году. Не в Париже? А где же? В Труа-Ривер? Так ты и деревенщина, вдобавок ко всем своим достоинствам? Я вот в Ленкорани родился, нас весь бывший СССР знает, так что, провинциал, не шуми, спать мешаешь. И откуда ты такой взялся на мою голову? Ни совести, ни чувства юмора. Все, баиньки. Вот ведь поганец, изгадил все приятные ощущения от дороги. Это я люблю, (нет, не в смысле пошуметь, хотя и это тоже, но баб - особенно), дорогу люблю. Она дает ощущение того, что ты все еще жив, и не все еще закончилось, не все сгнило, что еще не Апокалипсис. Это ни с чем не сравнимое чувство, особенно, если смотреть на горизонт. Ощущение бесконечности. Я бы, наверное, всю жизнь так проездил бы. Если смотреть на линии электропередач, да телеграфные столбы, то они напоминают (мне напоминают) ребра жизни, объеденные временем. Когда я был ребенком, Время так и представлялось мне, в виде бесформенной массы, по консистенции напоминающей гоголь-моголь, сидящей у горизонта, там, где сходятся параллельные линии дорог, и пожирающей все, решительно все, попадающее ему в пасть: столбы, машины, людей, поезда, самолеты, деревья. Просто с возрастом до меня дошло, что в детстве я был не так уж далек от истины. Это оказалось не так буквально, как представлялось мне в более нежном возрасте. Кто его знает, ведь взросление это не только, и не столько прощание с иллюзиями, а скорее, умение посмотреть на вещи под другим углом. Или из другой клетки. И вообще, мне порой нравиться обходиться со встреченными мною углами не совсем почтительно. Прям как в том самом детстве. А насчет клетки.... Тоже относительно. Можно быть рабом, совершенно этого не осознавая, равно как и можно заболеть сифилисом, его латентной формой, и осознать это только тогда, когда провалится нос и небо, а слизистые оболочки расползутся в зловонную липкую массу, которая испачкает ваш выходной костюм. Правда, тогда будет несколько поздно. Непреложный факт - все живое воняет, не только умирая. Вонь иногда (гораздо чаще, чем хотелось бы), является свидетельством жизни, а точнее, ее неразлучным спутником. Мы пахнем - значит, мы существуем. Не отворачивайся же, читатель, и не надо подозрительно принюхиваться к окружающим. Ты тоже не пахнешь фиалками. (Как, однако, скачут мысли). Короче, перефразируем Хемингуэя: "Учуяв вонь, не спрашивай, кто перднул. Это был ты". И почему во мне столько злобы и склонности ко всему гадкому и грязному? Наверное, потому, что я еще не умер. Ничто так не наводит меня на декадентские рассуждения, как вид из окна. Причем, совершенно не имеет значения, из окна автомобиля, или из окна собственной кухни. Наверное, первым философом был наш пещерный пращур, который посмотрел на небо, задрав голову вверх, или посмотрел вниз, забравшись на какие-нибудь скалы. Скорее всего, его съели соплеменники. В назидание. Нечего, мол, на небо пялиться, когда все мамонта загоняют. Ишь, поганец. Повадился кверху пузом лежать. Ни толку, ни мясу. Одни дети внебрачные (контрацептивов не было, о Бенеттоне слыхом не слыхивали, жили бедно, без свету, без телевизеру, без 106 FM, без лекций Айгюн Кязимовой), да народу смущение.
Читать дальше
