Сергей Довлатов
Последний чудак
История одной переписки
…Я писал в газете об этом человеке:
«…О нем говорили – муж Веры Пановой. Или – отчим Бори Бахтина. Еще говорили – чудак, оригинал. Начинающим авторам деньги одалживает. Советскую власть открыто ругает…
Году в шестьдесят четвертом мне довелось присутствовать на встрече читателей с ленинградским (ныне покойным) прозаиком Давидом Яковлевичем Даром, который славился своими дерзкими политическими высказываниями, а в официальной советской литературе занимал – соответственно – довольно скромное, периферийное место. Встреча состоялась в относительно либеральную пору так называемой „кукурузной оттепели“, и потому вопрос одного из молодых читателей, обращенный к Давиду Дару, никому не показался диким.
Молодой читатель спросил:
– Как случилось, что вы уцелели в тридцатые годы? Каким образом избежали сталинских репрессий? По какой причине вас миновали ссылка и тюрьма, не говоря о более страшной участи?..
Вопрос был задан с такой интонацией, которая предполагала убежденность в том, что избежать сталинских репрессий мог только заведомый двурушник, лицемер, соглашатель и поставщик казенной соцреалистической макулатуры…
Самое удивительное, что Дар начал оправдываться. Смущенно пожимая плечами и растерянно пыхтя своей неизменной трубкой, Дар говорил:
– Так уж, знаете ли, получилось… Сам удивляюсь… Подлостей я вроде бы не делал… Может, разгадка в том, что я был беспартийным, видных постов и должностей не занимал… Да и писал-то в основном для детей… Кажется, меня просто не заметили…
Честному старому писателю было неловко за свою относительно благополучную творческую молодость, хотя и ему доводилось быть объектом проработок, хранить в столе неприемлемые для издательств рукописи, вступаться за невинно пострадавших и долгие годы ходить в „идейно чуждых“ авторах. Не случайно Давида Дара удостоили своей привязанности и дружбы Анна Ахматова и Михаил Зощенко, которые тоже, кстати сказать, избежали ссылок и тюрем…
Много чего говорили о нем.
А он был (и слава Богу – есть) – настоящий писатель. И больше никто.
Этого достаточно.
Сегодня мы публикуем…»
И так далее…
Речь шла о поразительном, невыносимом, странном человеке.
У него была смешная и даже вызывающая фамилия. Вернее, псевдоним ДАР. История псевдонима такова. Человека звали Давид Яковлевич Ривкин. Инициалы – Д. Я. Р. Сначала он так и подписывался – ДЯР. Затем все стали называть его Дар. И это правильно.
Была даже такая эпиграмма:
Хорошо быть Даром, Получая даром Каждый год по новой Книжечке Пановой!..
Короче, напечатали мы его прозу. Я написал Давиду Яковлевичу любезнейшее письмо. Получаю ответ:
«Дорогой Сережа! Был очень рад вашему дружескому письму. Но:
1. Впервые за 70 лет своей жизни я прочитал, что я многоуважаемый! И что все, написанное мною, – „превосходно“.
Этот гнилой аппендикс вашей ленинградской благовоспитанности отметаю.
2. Не следовало корить меня за грамматические ошибки. Ибо, во-первых, – это результат законного старческого маразма. Во-вторых, я с юных лет борюсь против высшего (а также – среднего) образования. В результате чего лучшие молодые писатели (мои друзья и воспитанники) были выгнаны из средней школы, не достигнув шестого класса. Скажу вам честно Фолкнера я люблю не только за его абсолютную грамотность.
3. Читающая публика в России знала меня не только как мужа Веры Пановой и отчима Бори Бахтина. Даже Володя Марамзин узнал меня только благодаря книжке моих рассказов лет за десять до того, как подружился с Борей Бахтиным. И в первом издании „Краткой литературной энциклопедии“ ничего не сообщается ни о моих женах, ни о моих пасынках.
Ничего не сообщалось о моих родственных связях ни в газете „Известия“, разоблачившей меня как космополита, ни в Постановлении Ленинградского обкома партии о моих сказках. Речь повсюду шла только обо мне как о писателе (ненастоящем, в этом они с вами разошлись). А в журнале „Вопросы литературы“ вы могли бы прочитать, что Корней Иванович Чуковский в 66-м году называл меня „замечательным писателем“, не зная того, что я – отчим Бори Бахтина и муж Веры Пановой. И это я пишу вовсе не для того, чтобы подтвердить его оценку, так как сам не считаю себя „настоящим писателем“. Иначе я не назвал бы свою последнюю книжку „Исповедью безответственного ЧИТАТЕЛЯ“…
Читать дальше