Сергей Довлатов: Письма Сергея Довлатова к Владимовым

Вообще, письмо может оказаться длинным (что вовсе не обязывает Вас к ответным излияниям), но я уж один раз попытаюсь все объяснить, и на этом с эпическими формами будет покончено. Если же в своих проектах относительно «Граней», которыми я намерен поделиться, я напишу много такого, что Вам и без меня ясно и понятно, то оставьте это без внимания. Также я хочу написать кое-что о Ваших собственных делах, и опять-таки могу коснуться вопросов, уже Вами решенных и просто Вас не интересующих, в этом случае также пренебрегите.

Сначала — о моем участии в журнале. Рассказов, во всяком случае приличных, у меня нет. Получилось вот что. Года три назад я испортил отношения с редакторами основных журналов и, конечно же, с «Новым русским словом» [8] «Новое русское слово» — старейшая ежедневная газета русской эмиграции, выходит с 1910 г. в Нью-Йорке. , то есть со всей монопольной прессой, и они, естественно, перестали мои рассказы печатать. При этом, чем хуже становились отношения с русскими, тем больше мне везло в отношениях с американскими журналами и издательствами. Через некоторое время сложилась парадоксальная ситуация: с русскими, которых я люблю, на языке которых свободно разговариваю, я абсолютно не мог иметь дела, а с американцами, которые мне, в общем, непонятны, языка которых я до сих пор не знаю, дела шли легко, дружелюбно, открыто и честно. Посудите сами: на семь книжек, которые я выпустил по-русски, было в общей сложности четыре с половиной рецензии (одна пополам с Сусловым в Израиле [9] Илья Петрович Суслов (род. в 1933) — прозаик, юморист, с 1974 г. в эмиграции, автор книг «Рассказы о товарище Сталине и других товарищах» (Ann Arbor, «Эрмитаж», 1981), «Выход к морю» (там же, 1982) и др. Первая из них совместно с «Компромиссом» С. Д. отрецензирована в журн. «Двадцать два» (№ 21,1981): И. Малер. Свидетели. ), а на один только «Компромисс», вышедший по-английски, — около тридцати. Русские журналы денег (за исключением «Континента») не платили, да еще и норовили тебя уязвить, а в американских журналах мне платили до 5 тысяч долларов за рассказ и при этом все всегда вели себя корректно и доброжелательно. Мне надоело быть уверенным, что в отношениях с русскими организациями тебя непременно ждет на каком-то этапе оскорбление или низость. Особенно невыносимо это стало после того, как сложился круг сотрудничающих со мной американцев: агент, переводчики и редакторы. Мне отвратительно, что если звонит русский кинематографист, то начинает разговор так: «У меня есть к вам творческое предложение, я уже обращался к Войновичу и Аксенову, но они отказались…» Или, если тебя приглашают выступить: «Большой аудитории не гарантируем, даже на Виктора Некрасова пришло всего триста человек…» Я сам не хуже этих людей знаю, что Войнович — прекрасный писатель, и с величайшей готовностью уступаю ему во всем, но формулировки такого рода оскорбительны и в американском кругу совершенно невозможны, это прозвучало бы как верх неприличия. Среди писателей, которыми занимается мой агент, есть миллионеры, авторы бестселлеров, среди гостей моего редактора бывают владельцы крупнейших в мире издательств, и тем не менее никогда обыкновенные люди, вроде меня, не ощутили неравенства, пренебрежения или чванства со стороны богачей или знаменитостей. Потому что американцы — демократы, физиологические, прирожденные, а мы — свиньи. Я никогда не смогу понять, почему Норман Мейлер, Воннегут (человек безграничного очарования) [10] Kurt Vonnegut (род. в 1924) — американский писатель немецкого происхождения, 22 января 1982 г. отправил С. Д., прочитав его публикации в «Нью-Йоркере», часто цитируемое лестное письмо. Оно начинается словами о том, что С. Д. своими публикациями «разбил его сердце» («…you have broken my heart»), и заканчивается сердечным признанием: «Мы счастливы, что вы здесь» («We are lucky to have you here»). или покойный Чивер в тысячу раз доброжелательнее, доступнее и проще затхлого и таинственного Вити Перельмана [11] Виктор Борисович Перельман (род. в 1929) — журналист, редактор, с 1973 г. в эмиграции, с 1975 г. издает журн. «Время и мы». С. Д. напечатал в нем несколько рассказов. .

Короче, рассказы я писал, но с расчетом на американские журналы и на дальнейшие американские издания в виде книг, не сборников рассказов, а именно циклов, которые можно путем некоторых ухищрений превратить в повести и даже романы, состоящие из отдельных новелл, превращенных в главы. Дело в том, что сборник рассказов здесь издать невозможно, времена О. Генри прошли, считается, что сборник рассказов в коммерческом смысле — безнадежное дело. Даже у здешних классиков сборник рассказов может быть только пятой или шестой книгой. Значит, я писал рассказы, пропускал их через американские журналы, а затем они превращались в повести. Что касается русского языка, то я положил на журналы и выпускал книжки. Если Вы перелистаете «Компромисс», «Зону» и «Наши», то убедитесь, что это сборники рассказов, бульшая часть которых через журналы и газеты не прошла. Американский же вариант «Компромисса» полностью опубликован в виде рассказов, а затем вышел отдельной книжкой. Такая же история с «Зоной» и «Нашими».