Александр Дорофеев - Гнездо времени

Петя не ожидал такого поворота. Он несколько растерялся и как бы поубавился в чине, стащив с головы серебряный шлем.

- Погоди, Хуан! К чему нам подвиги в мирное время?

Но Хуан вдруг заартачился. Он перекинул ногу в крокодилий загон и, слегка балансируя, охрипшим, но героическим голосом произнес:

- Мы, мексиканцы, любим нашу прекрасную и дорогую отчизну. Мы всегда будем бороться за счастье и независимость Мексики!

- Во шпарит! - вытаращил глаза Петя. - Давно такого не слыхал!

- Оно и понятно, - вздохнул я. - У нас патриотизм пошатнулся, а у них в полной силе.

Хуан тем временем гордо оглядывал нас, сидя на загородке, подобно национальному гербу Мексики - орлу со змеей в когтях.

Картина была впечатляющая. Даже крокодилы присмирели в своем загоне.

- Послушай, Хуанито! - ласково сказал Петя, залезая в карман. - Причем тут независимость Мексики? Ты честно заработал десять песо - слезай потихоньку на нашу сторону.

- Си, ми хенераль! Почему нет? - отозвался Хуан. - Порке но?

Живо пряча зеленоватую бумажку с изображением пышноусого национального героя Эмилиано Сапаты, он приговаривал:

- Пойдемте, пойдемте, друзья. Впереди еще много интересного.

- Нет сомнений, - кивнул Петя, напяливая шлем.

По мере нашего продвижения крокодилы из забавной мелочи превращались в какие-то невероятные серо-зеленые колоды. Иные лежали с открытыми пастями, в которых уместилась бы дюжина Петиных шлемов.

- Бывают проблемы с питанием, - сказал Хуан, загадочно поглядывая на Петю. Но тот, видно, решил вести себя осторожнее и не задавал лишних вопросов. Так мы и не узнали, каким образом разрешаются эти проблемы.

В одном из последних загонов посреди подсохшего бассейна лежали морда к морде два, с позволения сказать, крокодила. Более всего эти рептилии напоминали подлодку "Атлантис". Если бы на их боках были иллюминаторы, оттуда вполне могли бы выглядывать мы с Петей, да и Хуан впридачу.

- Это наша гордость, - сказал он так, будто вновь зашла речь о любимой отчизне. - Слева - Куатемок. Справа - Эрендира. Они муж и жена.

- Крепкие ребята, - согласился Петя. - Из Куатемока чучело выйдет зашибительское! А из Эрендиры - пальтишко бы пошить для Олюшки!

- Педро, - удивился я, - какой же размер у твоей жены?

- Спокойно, приятель, сам увидишь. Да и вообще - не в размерах дело, а в качестве.

Петя просунул руку сквозь прутья загородки:

- Ты погляди на этих крокодилов! Лежат, как неоструганные бревна. А Олюнчик-то мой ни минуты на месте не сидит - все по хозяйству, все для дома. Точь-в-точь Екатерина Великая.

Эта историческая параллель как-то задела меня за живое:

- Почему же Екатерина Великая?

- Может, и не Екатерина, - уклончиво ответил Петя. - Но - великая!

Спорить тут, конечно, было глупо и не о чем. Все равно как если бы я начал препираться с Куатемоком относительно его Эрендиры.

- Ми хенераль, - подал голос Хуан, приоткрывая металлическую дверь загона. - Еще десять песо - и вы можете подойти к ним поближе...

- Погоди, погоди, кому я должен десять песо? - растерялся Петя.

- Нет, нет, ми хенераль, - терпеливо втолковывал Хуан. - Если вы не хотите подойти поближе к Эрендире, вы никому ничего не должны. Но я заметил, ми хенераль, что она вам понравилась...

- Спору нет! Так,значит, я подхожу к ней и даю десять песо? Не мало будет?

- Ах, ми хенераль! - понимающе захихикал Хуан. - Какая хорошая шутка!

- Какие к едрене фене шутки?! - взбеленился вдруг Петя. - У нас тоже патриотизма навалом! Мы державу не посрамим! - И он начал подталкивать меня к двери загона.

Притормаживая, как только мог, цепляясь за прутья ограды, я пытался успокоить Петю:

- Что ты, что ты, Педрюша! Зачем бисер метать перед крокодилами?

- Не в том дело! - ярился Петя. - Он думает, мы побоимся этой Эрендиры! А мне и на Куатемока начхать! Плевать я хотел на ихних крокодилов вообще! Пойдем! - И он отважно шагнул в загон, таща и меня за рукав.

Как только мы проникли в их владения, крокодилы, будто магнитные стрелки, разом обернулись к нам, приоткрыв пасти. Куатемок даже слегка подался вперед, отодвинув Эрендиру. В их движениях обнаружились неожиданная легкость и стремительность. На кривых коротких лапах, приземистые, они напоминали две гоночные машины с низкой посадкой на старте скоростного заезда. До этой милой супружеской пары оставалось метров двадцать. Я отпрянул назад, к дверце, а Петя, еще не остывший от патриотизма, орал, замахиваясь серебристым шлемом:

- Что, хари, скалитесь? Русских не видали? Я вам покажу Кузькину мать! Я вам рыла-то начищу!