Юрий Дружников - Мой первый читатель

- Я же сам воевал,- оправдывался он.- Сам! Не дядя!

Кто-то в буфете, не заметив, что Цезарь Матвеич стоял сзади, изрек, что у цензора ордена за обрезание литературы и искусства. Он ведь и в самом деле спустя четверть века после войны еще сражался. Как выразился Аванесян, "под командованием Варвары Николавны".

- Стало быть, генетический дефект успешно перекрыли?

- Перекрыть-то перекрыли... Но потом дети подросли... У нас сын и дочь, оба на меня записаны, русские. Дети стали стыдиться его профессии. Муж собрался на пенсию уйти. И вот...

В глазах у нее остановилось по слезе.

- Его торжественно, с почетом похоронили,- с чувством заявил я.

- Откуда вы знаете?

- Слышал.

Ничего я, разумеется, не слышал, просто хотелось что-то утешительное сказать.

- Хоронить его мы хотели сами. Но приехал представитель редакции, ну, завпохоронами что ли, и заявил, что Цезарю Матвеичу положена по рангу и как фронтовику гражданская панихида по месту работы. А муж мне оставил письменное завещание, там написано: похороните меня на любом кладбище, но только под музыку гимна Израиля.

- Израиля?- поперхнулся я.

- В том-то и дело! Об этом я товарищу из редакции шепотом сообщила. Он хмыкнул, как вы сейчас, но обещал доложить руководству. Знаете, действительно раскошелились, заказали оркестр.

- И сыграли гимн Израиля?!

- Сыграли гимн Советского Союза. Для газеты некролог подготовили. Мне велели приехать проверить, все ли перечислены ордена. Сильно написали: "Безжалостная смерть вырвала из наших рядов верного бойца славной большевистской печати"... И дальше так же хорошо.

- Как же, я читал!- подтвердил я.

На лице ее возникло подобие улыбки и тут же погасло.

- Некролог о своем сотруднике цензура не пропустила.

Я поцеловал руку вдове моего самого придирчивого читателя, и женщина тихо ушла.

1982, Москва.