Юрий Дружников - Няня в венчике из роз

Важное письмо к Николаю Раевскому-сыну. "Покамест я живу в полном одиночестве: единственная соседка, которую я посещал, уехала в Ригу, и у меня буквально нет другого общества, кроме старушки няни и моей трагедии; последняя подвигается вперед, и я доволен ею". Выходит, по письму, что ему приходилось коротать время с Ариной Родионовной покамест, за отсутствием Осиповой и ее компании.

Печален я: со мною друга нет,

С кем долгую запил бы я разлуку...

Я пью один...

Друга нет, пью один. И через несколько строк повторяет: "Я пью один..." Это обращено к лицеистам после года пребывания в Михайловском. О няне больше не пишется. Алексей Вульф вспоминает, что стол Пушкина был завален сочинениями Монтескье и других авторов. Есть много свидетельств очевидцев, что поэт целыми днями и, конечно, вечерами, а то и ночами пропадал в Тригорском. Поставьте себя на место двадцатипятилетнего любвеобильного молодого человека: стали бы вы слушать долго, да еще ежедневно, нянины сказки, когда в трех верстах дом полон жизнерадостного женского смеха и флирта?

"Каждый день, часу в третьем пополудни, Пушкин являлся к нам из своего Михайловского", -- пишет Мария, дочь Прасковьи Осиповой. Пушкин ездил в Тригорское к Осиповым-Вульфам верхом, иногда на телеге, иногда ходил пешком. Там было общество, там он крутил романы со всеми по очереди, начиная с хозяйки имения. Выполняя разные поручения барина, няня ходила в Тригорское. "Бывала она у нас в Тригорском часто, и впоследствии у нас же составляла те письма, которые она посылала своему питомцу". А в Михайловском поэт больше времени проводит один, стреляя в погреб из пистолета, да, как он сам признается, пугая уток на озере чтением своих стихов.

В михайловской ссылке няня -- его помощница в практических делах, в быту. Ее доброта и забота о нем и приезжающих делают ее незаменимой. Пушкин однажды даже цитирует ее в письме Вяземскому: "Экой ты неуимчивый, как говорит моя Няня". Тогда же, в декабре 24-го года, он пишет сестре Ольге, без которой скучает, что "няня исполнила твою комиссию, ездила в Святые горы и отправила панихиду или что было нужно". В августе 25-го к письму на французском сестре Пушкин приписал по-русски: "Няня заочно у Вас, Ольга Сергеевна, ручки цалует -- голубушки моей". Пушкин был плохим помещиком, его обманывали приказчики, хозяйство влачило жалкое существование. Няня вникала в хозяйственные дела, сообщая барину о том, что творилось в деревне.

Любовь Пушкина к Михайловскому остывает. 1 декабря 1826 года он писал приятелю Зубкову, что выехал "из моей проклятой деревушки". А после ссылки он, вольный, иногда прячется в деревне от "пошлости и глупости" Москвы и Петербурга "почти как арлекин, который на вопрос, что он предпочитает: быть колесованным или повешенным, отвечал: "Я предпочитаю молочный суп"" (письмо к Осиповой, летом 1827 года). Пушкин сообщает Вяземскому: "Ты знаешь, что я не корчу чувствительность, но встреча моей дворни, хамов и моей няни -ей-Богу приятнее щекотит сердце, чем слава, наслаждения самолюбия, рассеянности и пр. Няня моя уморительна. Вообрази, что 70-ти лет она выучила наизусть новую молитву о умилении сердца владыки и укрощении духа его свирепости, молитвы, вероятно, сочиненной при царе Иване. Теперь у ней попы дерут молебен и мешают мне заниматься делом". Скорей всего, в конце письма шутливое преувеличение о паломничестве священников к няне. Интересно также описание компании, которая встречала поэта: дворня, хамы и няня, которая уморительна.

"В числе писем к Пушкину почти от всех знаменитостей русского общества находятся записки от старой няни, которые он берег наравне с первыми". Таков гимн Арине Родионовне Анненкова. Блистательный эвфемизм нашел он: "Мысль и самая форма мысли, видимо, принадлежат Арине Родионовне, хотя она и позаимствовала руку (выделено нами. -- Ю.Д.) для их изложения". Две такие записки существуют. По-видимому, однако, Арина Родионовна "составляла", как выразилась Мария Осипова, то есть просила написать первое письмо, не в Тригорском, а нашла владевшего грамотой мужика. Письмо няня передала с садовником Архипом, которому было поручено привезти книги Пушкина из Михайловского в Петербург (1827). Оба письма приводятся с сохранением стиля оригиналов.

"Генварь -- 30 дня. Милостивой Государь Александра, сергеевичь и мею честь поздравить васъ съ прошедшимъ, новымъ годомъ изъ новымъ, сщастиемъ, ижелаю я тебе любезнному моему благодетелю здравия и благополучия; ая васъ уведоммляю что я была въпетербурге: иобъвасъ нихто -- неможить знать где вы находитесь йтвоие родйтели, о васъ Соболезнуютъ что вы кънимъ неприедите; а Ольга сергевнна къвамъ писали примне соднною дамою вамъ извеснна А Мы батюшка отвасъ ожидали, писма Когда вы прикажите, привозить Книги нонесмоглй дождатца: то йвозномерилисъ повашему старому приказу отъ править: то я йпосылаю, большихъ ймалыхъ, Книгъ сщетомъ -- 134 книгй архипу даю денегъ -сщ 85 руб. (зачеркнуто. -- Ю.Д.) 90 рублей: присемъ Любезнной другъ яцалую ваши ручьки съ позволений вашего съто разъ ижелаю вамъ то чего ивы желаете йприбуду къ вамъ съискреннымъ почтениемъ Аринна Родивоновнна".