Дружников Юрий
В гостях у Сталина без его приглашения
Юрий Дружников
В гостях у Сталина без его приглашения
Писатель один московский (опущу его фамилию, чтобы не обижать), вполне преуспевающий, а тогда молодой и целеустремленный, в начале 1953 года закончил поэму. Герой ее -- мальчик, очень трогательно выписанный, идет со свертком на Красную площадь, прямо к Спасской башне. Чтобы не возникло более современной мысли о нехороших замыслах мальчика, сразу уточню. Мальчик хотел вручить подарок Сталину и этим выразить любовь миллионов детей. Впрочем, "миллионов" -- политическая ошибка. Надо написать "всех".
Мальчика не пропустили. То есть вообще, да, пожалуйста, Сталин, как никто, любит детей. Но сейчас это исключено. Дяди даже повели глазами в неопределенное небо за кремлевскую стену: вон, видишь, окошко светится? Там день и ночь он стоит у руля. Он пишет. Когда не пишет, думает. "О всех о нас он думает в Кремле". Думает о судьбе человечества. И о тебе, мальчик. Подарок оставь. Его передадут, когда товарищ Сталин пойдет на минутку в мавзолей посоветоваться с дедушкой Лениным. Имя свое написал? Ну, и молодец, беги быстрей домой.
Тут у мальчика отрастают крылья ангела, и он, счастливый, улетает. Или ничего не отрастает. Просто, выполнив пионерский долг, герой поэмы отбывает на своих двоих. А мудрый человек в Кремле, прервав на секунду напряженный труд, подходит к окну и, щурясь от солнца, провожает мальчика теплым взором. Стереотипы гипнотизируют. Хочется написать "мальчик" без мягкого знака, как он произносил. Но не буду: ведь в трудах по языкознанию он мягкий знак не запретил. А мог бы. И никто б не пикнул.
Тема поэмы была не на все сто процентов оригинальна. Вот, например, такое же: "Сталин часто курит трубку, а кисета, может, нет. Я сошью ему на память замечательный кисет". Одна девочка в моем классе во время войны, декламируя это стихотворение, вместо слова "кисет" говорила "корсет". Другой ученик говорил "кастет". Где эти дети, я не знаю. Что касается семантики процитированной парафразы, то теория учит, что маслом кашу не испортишь. В общем виде данный сюжет давно сформулирован в полублатной песне "Мама, я Сталина люблю".
Все должны были его любить. Многие любили, -- кто теперь проведет грань? Некоторые уважают посейчас. Но речь дальше не о любви, как подумал проницательный читатель. И не о поэзии (профессор Колгейтского университета Ричард Сильвестр еще в семидесятые знакомил меня с замыслом исследования о Сталине как герое советской поэзии, хотя, насколько я знаю, так его и не опубликовал). Изучена частота восхвалений Сталина в советской прессе 30-х -40-х годов. Составлен список всех эпитетов, которыми награждали его, вроде "Великий кормчий" или "Лучший друг советских женщин". Это мы знаем. Так о чем же пойдет речь? Вопросы я ставлю вполне прозаические: почему герои поэм шли именно в Кремль? где на самом деле жил Сталин? откуда управлялась страна?
Как и все советские люди, он был где-то прописан. Не на небе. Местом тем был, действительно, Кремль. Взоры прогрессивного (и непрогрессивного) человечества были устремлены по месту его прописки, а он, подобно многим другим советским людям, жил в другом месте непрописанным. При его жизни это была стратегическая тайна, которую хранило (не считая спецслужб) весьма ограниченное число лиц.
Большинство тех, с кем он встречался по делам или без, привозили в Кремль, где он после переезда продолжал иногда бывать. Туда, где он жил, нужных лиц, особенно прибывших из-за рубежа коммунистов, доставляли в машинах с занавешенными окнами. Сопровождающие говорили: "Везем в Кремль". Такая серьезная игра. Настолько серьезная, что и много лет спустя даже для авторитетных авторов источником информации служил официальный миф. Скрупулезно точный Роберт Конквест в книге "Большой террор" (издание 1969 года) констатирует, что Сталин жил в скромной квартирке в Кремле.
Надо определенно заявить, что генсек выехал из Кремля в московский пригород в 1934 году. Квартира его в Кремле оставалась. Всегда ожидая покушения (как сегодня Арафат), он до последнего момента не говорил даже личному секретарю А.Н.Поскребышеву и начальнику охраны генералу Н.С.Власику, что едет домой. Но почти всегда уезжал в свою тайную резиденцию. Одно время этот дом предназначался для менее официальных встреч, а значительные иностранцы наносили визиты в Кремль. Потом настал период, когда он вообще перестал выезжать, а затем, подобно многим старикам, перестал и выходить из этой обители. Даже советоваться с Лениным в мавзолее перестал.
Читать дальше