Лев Толстой - Том 4. Война и мир

Представление о Наполеоне отчетливо сложилось у Толстого в результате поездки в Европу в 1857 г. и пристального изучения материалов, прямо или косвенно освещающих его деятельность и его характер. Многочисленные записи в Дневнике и записной книжке 1857 г. близки к истолкованию образа Наполеона в «Войне и мире». Наполеон представляется ему олицетворением ненавистной для него идеи разрушения, жестокой военной силы. «Обоготворение злодея, ужасно» (т. 47, с. 118), — записывает Толстой в Дневнике 1857 г. под впечатлением осмотра военного музея и саркофага Наполеона. Полностью переносится в записную книжку Толстого из «Мемориала Св. Елены» Лас-Каза высокомерная фраза Наполеона: «Я естественный посредник между прошедшим и настоящим. Может быть, короли еще будут нуждаться во мне против вышедших из повиновения народов». И, как вывод, вытекающий из слов Наполеона, дается краткое заключение: «Объяснение всей моральной концепции Наполеона» (т. 47, с. 207–208). Вернувшись в 60-х годах к теме Наполеона, Толстой сохраняет свое отрицательное отношение к его личности и к его деятельности.

…Наполеон как человек велик на Аркольском мосту… — В ноябре 1796 г. французские войска у села Арколе (Северная Италия) три дня штурмовали мост, который несколько раз переходил из рук в руки. В третий, решающий день штурма (17 ноября) Наполеон в критический момент боя бросился со знаменем в руках на мост, увлекая за собой солдат. Толстой скептически относился к этому рассказу. «На Аркольском мосту упал в лужу, вместо знамя» (т. 48, с. 60), — записывает он в Дневнике 1865 г., познакомившись с мемуарами участника Аркольского сражения маршала О.-В. де Мармона (1774–1852). По свидетельству Мармона, Наполеон действительно схватил знамя, но переправу форсировать тогда не удалось, и при беспорядочном отступлении Наполеон упал в ров, наполненный водой («Mémoires du maréchal Marmont, duc de Raguse. De 1792 à 1832», I Paris, 1856–1857, p. 236–238). В одном из черновых вариантов романа был описан разговор старого князя Болконского с сыном, слышавшим в плену рассказ французского офицера — непосредственного очевидца событий: «Правда, что на мосту замялись войска и, несколько раз посылаемые вперед, бежали, правда, что сам Бонапарт подъехал и слез с лошади, чтоб осмотреть мост. В то время, как он слез позади, а не впереди войск, войска, бывшие впереди, побежали назад в это время и сбили с ног маленького Бонапарта, и он, желая спастись от давки, попал в наполненную водой канаву, где испачкался и промок и из которой [его] с трудом вынули, посадили на чужую лошадь и повезли обсушивать. А мост так и не взяли в тот день, а взяли на другой, поставив батареи, сбившие австрийские… Вот как слава приобретается французами, — хохоча своим неприятным смехом, говорил старик, — а он в бюллетенях велел написать, что он с знаменем шел на мост» (т. 13, с. 618).

…в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку… — В захваченной французскими войсками Яффе (см. коммент. к с. 29) свирепствовала чума. Наполеон с маршалами Бертье и Бессьером посетил в городе чумной госпиталь. Этот случай запечатлен на картине Антуана Гро, хранящейся в Луврской галерее.

…надень livrée… — Ливрея — одежда лакея, слуги, украшенная галунами, аксельбантами и т. п., предмет особой заботы господ, кичащихся своим богатством или знатностью. В России ливреи для дворянских слуг появились в XVIII в., при Петре I, их форма регламентировалась специальным табелем, за нарушение которого предусматривались штрафы и другие наказания.

…захватил треугольную шляпу с генеральским плюмажем… — Суть этой комической подробности заключается в том, что треугольную шляпу, военный офицерский головной убор (в 1804–1815 гг.), украшенную к тому же плюмажем (султаном) в виде пучка перьев, мог принять за штатскую шляпу только человек в высшей степени рассеянный, каким и был Пьер Безухов.

…с шалью и рединготом… — В первоначальном значении редингот — длинный сюртук, предназначенный для верховой езды ( франц. redingote, искаж. англ. riding-coat; букв.: сюртук для верховой езды). Это название позднее было перенесено на другие виды верхней мужской одежды сходного покроя.

…Записки Цезаря… — «Записки о Галльской войне» — военно-исторические мемуары римского полководца Юлия Цезаря (100-44 гг. до н. э.). Толстой очень интересовался этой книгой. Он сравнивал «Записки» Цезаря с «Мемориалом Св. Елены» Лас-Каза, фиксировавшего мысли Наполеона (т. 15, с. 230). В черновых набросках мемуары римского императора читает князь Андрей, размышляя о предстоящих сражениях, и говорит о Наполеоне как о «новом Цезаре» (т. 13, с. 315, 342). Ср. в журнальном тексте: «Полусумасшедший старый фанатик Макк хотел бороться с величайшим военным гением после Кесаря!» — думал князь Андрей» («Русский вестник», 1866, № 2, с. 781). Позднее Толстой также обращался к «Запискам», упоминание о них встречается в его записной книжке 1880 г. (т. 48, с. 330). В Яснополянской библиотеке хранятся «Записки» (дар М. Ледерле) в издании 1894 г. («Библиотека Л. Н. Толстого в Ясной Поляне», I, ч. 2. М., 1975, с. 420).