К Енко - Частная жизнь Гитлера, Геббельса, Муссолини

Он опять посадил меня на плечо. Теперь я чувствовала себя намного лучше. Облака вплыли в нужный момент и были такой плотности, какой нужно, ангелочки во всю мочь заиграли на арфах, и Фроман с безукоризненной элегантностью вознес меня на небеса. На нем был фрак его мечты".

После Гитлера Марика Рекк познакомилась с русскими солдатами. Вот, что она рассказывает об этом:

"Когда я ещё жила под запретом после войны, вдруг пришла телеграмма от русских властей: приглашение дать концерт в Хофбурге, причем за деньги! Но как туда доехать? Нордхауз сказал: "У нас же есть паспорта!" Конечно. И я упаковала костюмы к фильму "Дорога славы" и составила перечень номеров.

На австрийской границе поезд стоял бесконечно долго. В купе вошли двое русских - совсем молодые парни:

"Паспортный контроль".

Мы предъявили наши паспорта. Старые. Со свастикой. Русские уставились на них как на скорпионов. Потом разразились потоком бранных слов, из которых я уловила только "наци!" и "нет!".

Они вытолкали нас из вагона. Один даже взял при этом карабин на изготовку. Однако я не позволяю себя толкать. А тем более хватать. Самому китайскому императору не поздоровилось бы, вздумай он меня толкнуть. Уж лучше бы сразу застрелил. А посему я начала вопить не своим голосом и отбиваться что есть силы. Нордхауз схватил меня за руки и зашептал: "Ты что, с ума сошла?" Я разрыдалась, испуская целые водопады слез. Мне говорили, что русские не могут вынести вида слез. Эти могли.

Все пассажиры высунулись из окон. Ну и ну - Рекк арестовали!

Одна кричала: "Заберите эту нацистскую подстилку!", другая утешала: "Дорогая фрау Рекк, ничего они вам не сделают!"

А я продолжала рыдать. Ведь чего только не наслушалась: кого-то схватили на улице и сутками не вспоминали о нем, других увели из дома и неделями не выпускали. Так что мне было отчего рыдать.

Другой русский, немного постарше первых двух, спросил меня: "Фрау, почему ты плакать?"

Ему что-то ему объясняли. Я ответила: "Вот у меня телеграмма от вашего генерала из Вены!" - и стала размахивать ею как флагом.

Он посмотрел мне в глаза твердо и с легким укором, а потом энергично возразил: "Ах, генерал! Здесь я генерал!" Выхватив телеграмму, он порвал её на мелкие клочки.

Я взвизгнула: "Танец, фильм, я танец, фильм, кино, ты понимать?"

Он глядит на мой паспорт, на меня, опять на паспорт, снова на меня. И вдруг восклицает: "Ты-ы-ы?" Белозубая улыбка во весь рот. Он меня узнал.

"Фото! Фото!" - требуют теперь они все хором. Нордхауз вытаскивает подаренное мной. А у меня с собой нет. Разве в такой поездке рассчитываешь на толпы почитателей?

Как я потом узнала, у русских военных в Вене имелось секретное указание насчет моих фильмов. Один из них даже явился к владельцу кинотеатра и, угрожая оружием, потребовал: "Даешь МарикаРекк-фильм!" Тот, побелев от страха, в конце концов раздобыл где-то одну копию. В общем, они заполнили кинотеатры и смотрели мои фильмы по три-четыре часа подряд, при этом ели и пили. Своеобразное народное гулянье "С Марикой". Лента "Девушка моей мечты" нравилась им больше всех остальных.

Мой "генерал", размахивая фотографией, словно боевым трофеем, как истинный кавалер, проводил меня к поезду. Остальные шли следом, образуя некое подобие почетного эскорта. Я была рада до смерти. Поскорее бы вскочить в поезд. И вдруг он трогается.

"Тео!" - завопила я в отчаянии. "Тео!!" Он все ещё растерянно переминался с ноги на ногу на платформе. Не успел сориентироваться. Потом раздались два выстрела. Тео, подумала я.

Когда я пришла в себя, меня держал на руках какой-то незнакомый мужчина. Тео стоял рядом с ним. "Ты жив?" - глупо спросила я.

"Как видишь", - удивленно ответил он.

Объяснилось все очень просто: русские стреляли в воздух, давая условный сигнал. Два выстрела означали: стоп! Что машинист и сделал. Это был с их стороны акт вежливости. Я с перепугу подумала Бог весть что.

Мы опять втиснулись в свое купе. И увидели страшную картину: сторонники и противники Рекк успели подраться между собой и теперь пристыжено молчали. Мои сторонники победили.

На вокзале в Вене меня встречал этакий белокурый голубоглазый великан, похожий на богатыря из старых немецких сказок, - русский офицер по фамилии Штифельман.

"Вы прибегали к псевдонимам?" - спросил он.

"Да нет, а зачем?"

Меня угощали икрой и шампанским. Шик! К сожалению, со старым паспортом пришлось расстаться. Мне выдали письменное "разрешение", с которым я и ездила по стране, пока американская контрразведка не оформила мне удостоверение личности.