В детстве Сталин не отличался большими способностями, но был упорен и много читал. Небольшого роста и физически слабый, Сосо не мог рассчитывать на успех в мальчишеских потасовках и боялся быть избитым. Он стал скрытным и мстительным. Стремление к успеху рано овладело умом и чувствами Сталина. Но он был беден, считался инородцем и понимал, что бедный грузинский юноша из провинциального городка немногого сможет добиться в царской России.
Большое впечатление на молодого Сталина произвели книги и судьба грузинского писателя А. Казбеги - одного из богатейших помещиков Грузии, который освободил своих крестьян от податей, отказался от богатства и почти десять лет жил в горах, как простой пастух. Лишь с 1880 по 1886 г. он занимался писательским трудом. Депрессия и тяжелая душевная болезнь скоро свели его в могилу. Особенно нравился Сталину роман Казбеги "Отцеубийца" о борьбе крестьян-горцев за свою независимость и свободу. Один из героев романа - неустрашимый Коба стал героем для молодого Сосо. Он даже начал называть себя Кобой, и это имя стало первой партийной кличкой Джугашвили.
Когда Сосо исполнилось восемь лет, мать определила его в Городское духовное училище. Четырехлетний курс в училище Сталин прошел за шесть лет. Ему было трудно, так как обучение велось в основном на русском яэыке. Сталин научился хорошо писать по-русски, однако свободно говорить так и не мог до конца жизни. Он говорил по-русски лишь тихим голосом, медленно и с сильным грузинским акцентом.
В революционной среде, где ораторские способности ценились особенно высоко, Сталин постоянно испытывал чувство неполноценности. Тем не менее он с отличием окончил духовное училище, и в 1894 г. поступил в Тифлисскую духовную семинарию.
В духовном училище и особенно в семинарии царила обстановка обскурантизма, повседневного мелочного контроля и взаимных доносов. Здесь были строгий режим и почти военная дисциплина. Сталин говорил в 1931 г. в беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом: "Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись в семинарии, я готов был стать и действительно стал революционером, сторонником марксизма...".
Семинария, несомненно, повлияла на Сталина и в другом отношении: она развила и ранее присущие ему изворотливость, хитрость и грубость. Догматизм и нетерпимость, характерные для его статен и выступлении, стиль катехизиса также сложились не без влияния церковного образования.
До того как И.В.Сталин получил официальные посты в правительстве после революции в Советской России. он жил бедно и крайне скудно.
В начале 1917 г. один из ссыльных в Красноярске на встрече у большевика Л. Б. Каменева так описывает И.В.Сталина: "он почти непрерывно курил трубку, у него было лицо, поврежденное оспой, низкий лоб, над которым возвышались густые и растрепанные волосы, рот, закрытый грязными усами. Его маленькие темно-коричневые, почти черные глаза глядели с хмурым выражением под густыми бровями".
Сталин говорил медленно, с трудом подбирая нужные русские слова, с сильным кавказским акцентом. Каменев часто прерывал Сталина иронической, казалось, даже презрительной фразой, и Сталин, насупившись, снова затягивался трубкой.
Весьма интересны отношения между В.И.Лениным и И.В.Сталиным. О них писал Л. Троцкий:
"После завоевания власти Сталин стал чувствовать себя и действовать более уверенно, не переставая, однако, оставаться фигурой второго плана. Я заметил вскоре, что Ленин "выдвигает" Сталина. Не очень задерживаясь вниманием на этом факте, я ни на минуту не сомневался, что Лениным руководят не личные пристрастия, а деловые соображения. Постепенно они выяснились мне. Ленин ценил в Сталине характер: твердость, выдержку, настойчивостью отчасти и хитрость как необходимое качество в борьбе... Помню, во время гражданской войны я расспрашивал члена ЦК Серебрякова, который тогда работал вместе со Сталиным в Реввоенсовете Южного фронта: "Нужно ли там участие их обоих? Не смог ли Серебряков в целях экономии сил справиться и без Сталина". Подумав, Серебряков ответил: "Нет, так нажимать, как Сталин, я не умею, это не моя специальность". Способность "нажимать" Ленин в Сталине очень ценил. Сталин чувствовал себя тем увереннее, чем больше креп и рос государственный аппарат "нажимания".
Сталин ушел с военной работы почти в самом конце гражданской войны. К этому времени советская власть утвердилась почти во всех национальных районах и ему надо было сосредоточить внимание на работе в наркомате по делам национальностей, немного меньше он уделяет внимания работе в наркомате рабоче-крестьянской инспекции. Ему приходилось участвовать в работе не только Политбюро и Оргбюро, но и в нескольких постоянных комиссиях ЦК ВКП(б).
Читать дальше