Герай Фазли - Семизвездное небо

Хоть бы этот Рамзи амиоглу, этот единственный властитель в Чеменли, этот подлинный хозяин долины Агчай, раз в жизни взглянул на него незатуманенным взором честолюбца, а глазами нормального человека, увидел, что он калека, что он весь изранен, что он передвигается с трудом, опираясь на палку. Может, он смирил бы тогда свое высокомерие? И тут же Айхан сам проклял себя за такие мысли и, волоча израненную ногу, хотел направиться к Рамзи. Как будто действительно хотел пробудить в его душе подобные чувства.

- Айхан амиоглу, ты напрасно козыряешь своей разукрашенной палкой. Этот голос пригвоздил его к месту. - Не забывай, что у нас имеются герои, которые отдали за Родину и жизнь. Ты, слава богу, жив-здоров.

Мардан, все еще не отпуская руки Айхана, сказал Рамзи:

- Нехорошо так, председатель, стыдно.

Тот будто его не слышал.

- Не нужно, сынок! - тихо попросил Айхан. И вдруг, о чем-то подумав, посмотрел Мардану прямо в глаза. - Почему ты так смотришь на меня, Мардан? с трепетной лаской спросил он. - Я убежден, что ты... - Он оборвал фразу. Ты бы лучше помог мне сложить эти вещи в какое-нибудь место.

Рамзи прошиб холодный пот. Впервые в жизни он ощущал в сердце такую мучительную легкость. Капля пота повисла на его лбу словно жемчужина. Раньше всех это заметил Насиб и подумал: "Какой у председателя, оказывается, красивый лоб".

Мардан, стараясь скрыть волнение, тихо, но твердо проговорил:

- Нет, дядя Айхан, вы никуда не уедете!

Видя, как, подобно кузнечному меху, вздымается и опадает его широкая грудь, Айхан покачал головой.

- Я все равно собирался уезжать, сынок...

- Нет, вы никуда не уедете. Если сельсовету очень нужен этот дом, переходите к нам. Мама будет очень рада.

- Ну что ты, Мардан! - Лицо Айхана просветлело. - Я уйду из этого дома, но мне бы, хотелось... - Он невольно обернулся к Рамзи: - Лучше бы вы здесь устроили детский сад, а не музей.

Раскатистый смех Рамзи заполнил весь двор, нарушив тревожную тишину.

- А ты шутник, Айхан амиоглу, говоришь так, будто это твой отчий дом. И еще даешь нам распоряжение, чтобы в этом твоем отчем доме мы открыли детский сад. Ты что, спятил? - И, изменив, тон, гневно закричал: - Собирай свои манатки и убирайся отсюда! Что мы здесь откроем - нам лучше знать!

Мардан медленно подошел к председателю. У Айхана затрепетало сердце.

- Нехорошо, Рамзи-муэллим! - Голос Мардана звенел подобно удару молота о железную наковальню. - Такой поступок вам не к лицу.

- Что это за разговор, Мардан? - Рамзи удивленно сдвинул брови. - Уж не собираешься ли и ты учить меня, как себя вести?

- Поздно... Учить вас очень поздно.

Айхан увидел, что Мардан дрожит, он осторожно подошел к агроному:

- Успокойся, сынок, нехорошо.

- Ага, вон оно что... оказывается, в тихом омуте черти водятся. Не знал... - Рамзи злобно посмотрел на Мардана, меняющегося в лице. И вдруг резко обернулся к Насибу: - А ты что врос в землю, Толстяк Насиб? Зови людей, пусть помогут очистить дом. Не слышал ты, Айхан амиоглу наконец дал согласие...

В этот момент на выходящей из-под Сенгергая дороге послышался шум машины. Рамзи метнул взгляд в ту сторону. Милиция. Желтый корпус с опоясывающей широкой синей линией.

- Наконец-то явились! - Председатель совсем приободрился. - Вот видишь, Толстяк Насиб, наш начальник милиции догадался, что тебе требуется помощь. Теперь ты спокойно можешь заниматься своим делом. Я пошел.

- Погодите, вы никуда не уйдете! - Мардан преградил ему дорогу. Скажите своим подручным, чтобы сейчас же убрались отсюда.

Рамзи ничего не ответил, лишь с сожалением посмотрел вслед милицейской машине, с ревом взбирающейся по крутизне, будто хотел остановить ее. Но машина, промчавшись над родником Шахназ, удалилась в сторону Гылынджгая и вскоре исчезла за деревьями сада Эльдара. Только после этого Рамзи повернулся к стоящему перед ним, словно скала, Мардану и с небрежной усмешкой спросил:

- Чего ты хочешь, детка? Кто ты такой? Кто тебя уполномочил вмешиваться в мои дела? Кто позволил нарушать решение сельсовета?

- Вам говорят, сейчас же прикажите этим людям - пусть убираются отсюда!

Нервы Айхана были напряжены до предела. Теперь каждое его слово, каждый неверный жест походил на огниво, от малейшего толчка которого мог загореться трут. Он мечтал только об одном: чтобы бог дал этому Рамзи терпение, сделать как-то так, чтобы он наконец ушел. Но Рамзи уже вошел в раж. И уходить он никуда не собирался.

- Ах ты негодник! Да я тебя!..