Михаил Федотов - Иерусалимские хроники

Возле дворца президента кортеж приостанавливается, но в этот момент картина резко меняется -- сначала исчезают мотоциклисты и часть водителей, потом на пустынной булыжной мостовой остается два человека, опирающихся на лопаты. Они уже не во фраках, а в какой-то дерюжке серого цвета. Вместо четырех мотоциклистов остается один юноша-дебил с полуоткрытым ртом.

После этого Иерусалим пустеет, двое спутников передергиваются, слегка оправляют ветхую одежду, но при этом продолжают гнусаво между собой беседовать. "Хоронить тоже надо с умом! -- заявляет маккавей постарше. -Спят с кем ни попадя, а теперь поди разберись. Кладбище -- не свалка!" Время позднее, третья стража. Оба окончили медицинский колледж по классу перезахоронений. Оба нюхают табак. Лица прекрасны. Врачи. Снова современный город. Толпа наблюдает, как высохшая женщина-инвалид пытается из автомашины пересесть в инвалидное колесное кресло. Она каждый раз промахивается мимо кресла и падает, ударяясь протезом. Все смотрят с сочувствием, у мужчин глаза на мокром месте. Маргарин уже никто не ест, но на всех углах стоят большие боксы с пачками маргарина на случай вечернего голода. Голос диктора рекламирует домашний морализатор "Эрнест-12" и противозачаточный порошок "Бедная Мария", которым посыпают с самолетов. Толпа озирается в такт, пытаясь понять, откуда слышится голос. Про

женщину-инвалида все забыли, и она уползает к своим. Снова город пустеет. Последними исчезают мусорщик с алюминиевым бачком -- небритый, с впавшими глазницами, волосы неопрятными кустиками торчат из носа, и маленький мальчик, который играет на скрипке "сурка". Это маленький Чарльз Бетховен. Он очень любит сурков и вообще выделяет грызунов. В семье у него абсолютный слух по женской линии. Потом мальчик тоже исчезает. Остается один мусорщик, но теперь это энергичный нахал в серой форме монашеского ордена. Иерусалим снова пуст. Видно, что в нем никого нет, кроме этих неопрятных серых монахов.

ГОЛОСА.

-- Где все?

-- Их побило. Газ 2020. Ничего, снова зародятся на материальном плане.

-- Кто же они?

-- Это девственники.

Центральные улицы современного города.

ГОЛОСА.

-- Вчера было еще два случая материализации маккавеев -- оба взглядом гнули вилки.

-- Серебро?

-- Нет, мельхиор.

Смены современного Иерусалима небесным городом маккавеев учащаются, переходя естественно один в другой. Монастырь еврейского братства. В коридорах висят портреты хасманеев в круглых очках, муляжи. В полутемной келье сидит жгучий брюнет и ковыряет кожу на пятках. Видно, что мозг его напряженно работает. Одет девственником, но в драных теннисках, через которые ковырять пятки не очень-то и удобно. Становится ясно, что он переписывает евангелия и сейчас принимается за русские, потому что справа лежит длинный список имен, в который он постоянно заглядывает. В кадре русские имена (ТВЕРДИЛО, ТОМИЛО, ГРОМИЛО, ЖДАН). Неожиданно он ревностно бьет себя в лоб и что-то восклицает по-аркадски. Потом выписывает гусиным пером на отвратительном обойном рулоне:

"Евангелия от ТВЕРДИЛО", "Второе письмо коринфянам от ЖДАНА". Невдалеке от обойной бумаги стоит блюдо желтой

кладбищенской моркови. На горизонте -- Иерусалим. Солнце недавно село. Небо в сполохах. Монах в очках рассматривает морковь со всех сторон и недоверчиво сплевывает.

ГОЛОСА.

-- А где поэты?

-- Все побегши.

Слышно постукиванье и клацанье сандалий -- маккавеи бродят по пустому городу.

-- Будет конкурс стихов -- все постепенно спустятся вниз.

-- В каком городе состоится конкурс?

-- В обоих.

ГОЛОС ДИКТОРА.

Вчера еще тут град шумел (хмыкает). Время не в длину, оно наизнанку; (озабоченно) опять арабами пахнет, что это за запах? Такой спертый запах с душком, не очень конкретный.

СОВРЕМЕННЫЙ ГОРОД. Проверяют документы у слепых. Девушке во сне снится возлюбленный маккавей. Звонок в дверь. Она испуганно просыпается и вскакивает. В дверях стоит отвратительный студент с бородкой клочьями. Надпись на майке: "Я -- студент". Флажок с птичьей надписью, которая была на лимузине. В руках у студента согнутая вилка. Площадь в старом городе маккавеев. На ящике из-под вермута сидит старец Н. и что-то злобно бормочет. Диктор переводит: "затворите за собой рыбные ворота!" Идет подготовка ко дню Д. Жгут русские книги.

ГОЛОСА.

-- В каком плане?

-- В обоих.

Своры собак бегут трусцой. Изредка проезжает грузовик с книгами, часть слетает с кузова, высокие штабеля книг никак не закреплены. Повозка, запряженная страусами. Маккавей развозит ордера на перезахоронения. В саду сонный ихтиозавр терпеливо сидит на страусиных яйцах. Повезли бочку с дымящейся смолой. Обливают смолой русские книги и жгут. Современный город. Магазин славянской книги. Добрый сказочник плачет пьяными слезами. Маккавеи выносят его книги по лестнице и поливают книги из цистерны. Один из маккавеев подносит шведскую спичку, но книги не хотят загораться. Крупно