В Гиляровский: Мои скитания (Повесть бродяжной жизни)

Здесь все: тревоги и мечтанья,

Порывы прежних бурных дней,

Народа горькие страданья

И беды юности моей!

В "Негативы", как и в "Были", Гиляровский включил значительную часть автобиографических рассказов, связанных с воспоминаниями детства, с годами скитаний по России ("Надюшины цыплята", "Дядя", "В огне", "Преступление"), но эти рассказы были далеки от его основных творческих интересов. Он по-прежнему стремился писать о народных страданиях и бедствиях, о "трущобных людях", выброшенных за борт жизни, но цензурные условия не позволяли делать то, что было по душе писателю, поэтому приходилось смягчать откровенные выражения в ранее опубликованных рассказах, давать их под нейтральными названиями ("Человек и собака" - "Бродяга", "Обреченные" - "Свинец", "Без возврата""Часовой", "Один из многих" - "Обыкновенный случай", "Потерявший почву" "Некуда").

В рассказе "На плотах" писатель вновь обращается к своей теме. Он рисует быт плотовщиков, их тяжелый труд, показывает на судьбе багорщика Никиты разорение деревни, бедственное положение крестьянина. Еще недавно Никита жил своим хозяйством, а теперь распалась его семья, младшие дети умерли "от горла" и "от живота", старший сын ушел в город и погиб в его трущобах. Стоит теперь в деревне почерневшая изба с соломенной крышей, наполовину съеденной коровой. Уходя в плотовщики, чтобы прокормить себя и старуху, Никита оставляет значительную часть заработка в московских трактирах. Он уже на пути в трущобы.

Как беллетрист Гиляровский не мог развернуть свой талант в жестоких условиях царской цензуры. Он то переключался на поэзию, то совсем замолкал. Только Великая Октябрьская революция дала ему возможность откровенно расскааать о том, что он видел за годы своей жизни.

Задолго до революции в одном из стихотворений Гиляровский писал:

Не бойтесь, хоть ветра напевы унылы.,

Надейтесь-воспрянут могучие силы,

Весна золотая придет!

Вера в могучие народные силы, ожидание "весны золотой", знание истинного положения обездоленных людей - все это и привело Гиляровского к горячему восприятию Октябрьской революции. Начался самый плодотворный период в его творческой жизни. Он напряженно работал даже в суровые годы гражданской войны. В декабре 1917 года Гиляровский закончил и читал друзьям поэму "Петербург". Тема народной вольницы постоянно привлекала его, он не уставал писать о своем любимом герое Степане Разине, но только лишь в советские годы ему удалось осуществить свою давнюю мечту, полностью опубликовать поэму "Стенька Разин" (1922).

Несмотря на преклонный возраст, Гиляровский был полон молодой энергии, активно сотрудничал в советской печати ("Известия", "Вечерняя Москва", "Прожектор", "Огонек" и др.). За день он успевал иногда побывать в нескольких редакциях-то сдаст статью, то расскажет о старой Москве, то одобрит начинание нового поколения литераторов.

Гиляровский не мог жить только воспоминаниями о прошлом, он смело шел навстречу новой жизни, искренне радовался ей, был чуток и отзывчив на все современное. "... Все еще лихой, бравый, - вспоминает В. Лидии, - гордый своей не поддающейся времени выправкой, с суковатой палкой в руке, он тянулся к молодым, он не хотел отставать..., не сдавался: он шел туда, где были люди, он еще шумел, похохатывал, рассказывал случаи из долголетней своей жизни, "одалживал" табачок, иногда сгибал руку, чтобы пощупали мускулы, - весь в сегодняшнем дне и меньше всего в прошлом".

Старый писатель спешил сделать то, что не успел сделать за многие годы своей бурной и беспокойной жизни. Не зная отдыха, он отдавал теперь свои последние силы только литературе. В доме Гиляровского и на даче, как и прежде, собирались давние и молодые друзья. На этих задушевных беседах он рассказывал о жизни, о тех, с кем дружил, встречался, работал рядом, бок о бок. Эти рассказы доставляли и автору и слушателям большое удовольствие. Оставаясь один, Гиляровский записывал их почти теми же словами, как рассказывал. Все, что сохранила его удивительная память, все, что когда-то было записано на ходу, иногда даже на крахмальных манжетах, - все это нужно было теперь привести в систему, рассказать живо и образно. "Я просто беру людей, события, картины, как их помню, - говорил Гиляровский, - и подаю их в полной неприкосновенности, без всяких соусов и гарниров". Но в этих его словах еще не вся правда. Он никогда не был "кабинетным писателем", а эта работа требовала большой усидчивости, тщательной шлифовки композиции и слова.