Сергей Голицын - Записки уцелевшего (Часть 2)

- Считаю, что его во вневойсковики.

Поставили на моем военном билете печать и штамп, и я пошел одеваться...

До самой войны меня ни на какие сборы не призывали, я числился рядовым необученным.

Могу сказать: в течение моей жизни благодаря различным чудесным совпадениям мне поразительно везло. А если бы председатель комиссии не читал "Всемирный следопыт"? Загремел бы я в тылоополченцы и запрятали меня за колючую проволоку, как тех троих разоблаченных сыновей кулаков...

11.

Я вернулся в Балбынь и снова засел за длинные полотнища ведомостей. Изредка я с улыбкой переговаривался с двумя девушками-сослуживицами, а в обеденный перерыв ходил в столовую ИТР.

Однажды одна из девушек подбежала ко мне со словами:

- Срочно в отдел кадров!

Этот опасный для меня отдел помещался в клубе рядом с комнатой еще более опасного отдела - секретного. В обоих было всего по одному сотруднику. Я шел медленно, шаркая сапогами, вошел за страшную дверь. Кадровик молча указал мне на табуретку.

- Мы тут просматривали вашу анкету,- начал он и замолчал.

Я едва сдерживал дрожь в коленях.

- Мы тут просматривали вашу анкету,- повторил он,- и выяснили, что вы окончили школу-девятилетку с техническим уклоном. У нас открываются курсы десятников. Взялись бы вы преподавать русский язык и математику? Получите дополнительную зарплату.

Я, конечно, с облегчением и с радостью согласился. И сразу колени мои сдвинулись вместе. Какой же я был тогда пугливый!..

Уже после войны не однажды знакомые учителя мне говорили, что у меня нет никаких педагогических способностей. А тогда мне довелось стать преподавателем в условиях, которые в нынешнее время называют "экстремальными".

Не было учебников, не было тетрадей, даже обои мне отказались выдать. В свободной благодаря каникулам школе в классе сидело человек двадцать парней за партами, а я стоял у классной доски с мелом в руках.

Ребята были вольнонаемные, некоторых я знал по Мзасскому лесоучастку. Они смотрели на меня с вниманием и доверием, им наверняка очень хотелось стать десятниками, чтобы вместо топоров и пил держать в руках палочки метры, уметь пользоваться таблицами подсчета кубометров и вычислять проценты выполнения планов.

Никаких инструкций и программ не было, но я понимал, какую пользу могу принести этим не шибко грамотным симпатичным паренькам. Нет, задачи вроде "некто купил два метра ситца..." и т. д. не годятся. Надо брать примеры из жизни, им знакомой. Я писал на доске: "Иванов вывез столько-то кубометров леса, Сидоров - столько-то. На сколько процентов Иванов перевыполнил норму, а Сидоров недовыполнил?" Надо сказать, что и тот и другой сидели тут же за партами. А вот пример из грамматики - при общем хохоте я писал: "Иванов скоро женится, а Сидоров пока не собирается жениться".

Уроки проходили не только интересно, но и весело. Увы, через две недели курсы закрылись. Какое-то количество леса, застрявшего по берегам рек, удалось сплавить в Кузнецк, бревна предстояло выловить из воды и сложить в штабели. Как не хотелось моим ученикам отправляться на эти работы! Им обещали: выполните задание - вернетесь на курсы! Но их обманули, и моя педагогическая деятельность с тех пор не возобновлялась...

Я получил весьма красноречивое длинное письмо от родителей. Они подробно описывали неожиданную для меня свадьбу моей самой младшей сестры Кати с Валерием Перцовым. Он был моим другом еще на Литературных курсах, именно я ввел его в нашу семью. Я уже писал, что он подружился с моим братом Владимиром, что он пытался ухаживать за моей сестрой Машей, но, не получая взаимности, перенес свое влечение на восемнадцатилетнюю Катю.

Благодетельница многих семей Моина Абамелек-Лазарева расщедрилась и вместо ежемесячных десяти долларов прислала целых сто. Свадьбу устроили по тем временам роскошную. Венчались в церкви ближайшего к Дмитрову села Подлипечья. Гостей позвали много. Катя в белой фате, как писали родители, была прелестна. А мне так и не пришлось быть шафером в четырнадцатый раз.

А другая новость в родительском письме казалась и вовсе невероятной. Вышло постановление партии и правительства о новой стройке: между Волгой и Москвой будет проведен канал и пройдет он не более не менее, как через Дмитров. К письму была приложена вырезка из газеты, что требуются инженеры и техники всех специальностей. Родители писали, что нечего мне томиться вдали от отчего дома, чтобы я немедленно увольнялся и приезжал к ним.