Илья Василевский: Рассказы

…Кто выдумал, что у нас нет единения между читателем и писателем?!

В лаборатории все было буднично и деловито, когда громкое восклицание сорвалось вдруг с уст Вертело:

— Друзья мои! Ко мне, скорее ко мне!.. — повторял Вертело.

И когда пестрой толпой сбежались ассистенты, взволнованный, бледный Вертело показывал им пробирку и бессвязно повторял:

— Найдено!.. Достигнуто!.. Друзья мои, в этой пробирке — первооснова жизни. Я открыл способ делать искусственную протоплазму. Понимаете ли вы меня? Разгадана главная тайна мироздания!.. Друзья мои, я схожу с ума, мне страшно, друзья мои!..

И когда снова и снова были проверены опыты и с несомненностью подтвердился факт удивительного открытия — гулкие поздравления заполнили лабораторию:

— Чувствуете ли вы, учитель, все величие, всю необъятную мощь вашего открытия? — спрашивал один из учеников.

— Открыта новая эра всемирной истории! — взволнованно говорил другой. — На веки веков неувядаемой славой покрыто отныне ваше имя, учитель!

— Отныне возможно искусственное приготовление питательных продуктов! Уходит в прошлое, пропадает рабская зависимость человека от природы. Невообразимую революцию в области экономической жизни народов принесет с собою эта пробирка!..

— Но разве это все? — добавляли, окружающие. — Протоплазма — ключ жизни. Искусственно делать протоплазму — это значит по своей воле творить жизнь! Осуществляется вековая мечта о гомункулусе… [3] Гомункулус (лат. homimculus — человечек) — искусственно созданное человеческое существо, упоминается в «Фаусте» Гете. Живых существ, живых людей могут отныне приготовлять наши лаборатории!..

— Друзья мои, мне страшно! Мне страшно, друзья мои! — повторял бледный, вздрагивающий Вертело.

Когда прошел первый общий угар, назначено было деловое заседание.

Председателем, за отказом самого Вертело, было решено избрать старейшего из профессорской коллегии. Торжественное молчание охватило белую с колоннами залу, когда, после приветственных рукоплесканий, высокий старец с седыми волосами неторопливо занял председательское место.

— На очереди вопрос о гомункулусе, о лабораторном человеке вообще и фабрично-заводских лабораториях для изготовления живых существ в частности, — объявил председатель.

— Прежде чем выбирать дорогу, по которой пойдешь, надо узнать цель, к которой стремишься, — начал первый оратор. — Мы благодаря великому изобретению Вертело овладели отныне тайной создания живого человека. Определим же раньше всего, каких именно людей хотим мы создавать?

— Людей разума, людей науки! — загремели голоса.

— Людей с проникновенным и ясным разумом, людей пытливых и ищущих, не успокаивающихся в исканиях своих! — повторяли со всех сторон.

— Тише, господа! Момент слишком серьезен, — заметил председатель.

— Нам не надо больше ждать естественного хода событий: ждать, чтоб солнечная энергия вырастила траву, чтоб зелень эту поглотило затем травоядное, чтоб мясо этого травоядного пошло потом на пищу человеку… Нам не надо теперь всего этого, чтобы получить кровь, мускулы и мозг живого человека!.. Раз все эти процессы находятся отныне в нашей пробирке — наша главная обязанность изучить, как формируются умственные способности человека…

— Ученых, столь же великих, как Вертело, будем мы создавать на наших фабриках!

— Эдисонов! [4] Эдисон Томас Алва (1847–1931) — американский изобретатель в области электротехники. Изобретателей и исследователей!

— Шекспиров! Эдисонов! Вертело! — загудели восторженные голоса.

И тогда на кафедру взошел сам Вертело.

— Я хочу предостеречь почтенное собрание от основной ошибки, — начал ученый. — Еще с тех пор, как я стал работать над этим изобретением, обдумываю я этот зопрос. Вы говорили об Эдисонах и Шекспирах. Вы оказали мне честь упомянуть и мое скромное имя в этом списке. Да сохранит вас разум от этого пути!.. Нет, не Эдисонов и не Шекспиров, не людей, равных Льву Толстому, в первую очередь вспомним мы, осуществляя нашу великую задачу! Сейте рожь, васильки сами вырастут, — говорит полная глубокой мудрости народная поговорка. О средних людях станем мы заботиться. В них основа и центр жизни. Да, да, господа! Пусть будут у нас кадры здоровых, бодрых и жизнерадостных средних людей, обывателей… Будут они, эти мощные, жизнерадостные кадры — тогда только будут гении и Эдисонов, и Шекспиров, и Толстых.