Фридрих Горенштейн - Под звездами балканскими (балканский кошмар)

Все дело, если исходить из "BZ", в неудачной генетике господина Милошевича. Родители-самоубийцы, и у жены Миры, согласно писаниям, тоже нехорошая генетика - мать-партизанка, убитая во время второй мировой войны, то есть во время немецкой оккупации. Убито тогда было немало, но немецкие оккупанты, уж на что хорошие каратели, так и не смогли преодолеть сопротивление.

Те, кто подумывает о посылке наземных войск, должны помнить - не высоко в небе окажутся солдаты, а на земле, в горах и лесах, в условиях жестокой партизанской войны. Профессия солдата - трагична, если он, конечно, не бессердечный и циничный садист. Профессия, предусматривающая также и смерть. И в войне по защите отечества или правого дела это ужасно. Но что может быть хуже смерти во имя сомнительных, неопределенных и лживых целей, провозглашенных "Клинтоном с компанией"?

Во многих странах, в том числе в Германии и России, ведутся дискуссии о профессиональной армии или армии призывников. Балканский кризис явил неожиданный аспект этого вопроса: громче всех кричат о необходимости посылки в Югославию наземных войск страны с профессиональными армиями... Не возрождает ли это средневековый культ наемника, для которого профессия - война? И не является ли для таких стран война более приемлемой, чем для тех стран, в армиях которых служат граждане?

Клинтон, кстати сказать, во время вьетнамской войны отказался служить в армии, преодолевать "гуманитарную катастрофу", созданную коммунистическим режимом Вьетнама и Камбоджи с Пол Потом и прочими. Теперь они Пол Пота тоже стараются навешивать Милошевичу. Клинтон дирижирует из безопасного Белого дома, а в косовские горы хочет послать других. Может быть, дело тоже в происхождении? По слухам, отец Клинтона - алкоголик, но я доверяю не слухам, а лишь веским доказательствам. И в случае с Милошевичем, и в случае с Клинтоном.

На том же первом листе "BZ" от 27.03.99, на котором изображен "враг Милошевич", изображена "подруга друга" - улыбающаяся Моника, посетившая Берлин с целью рекламы своей скандальной книги "о друге Билле", а на другой странице - даже двуспальная кровать отеля "Four Seasons", на которой Моника будет спать одна. Если об интимностях "врага Милошевича" - слухи, то об интимности "друга Клинтона" - не только скандальная книга любовницы, но и многотомные юридически обоснованные обвинения конгресса США, а также его собственные, хоть и путаные, но признания, во лжи и клятвопреступлении. Может быть, придет время и ему придется, так же путано заикаясь, признаваться во лжи и клятвопреступлении на Балканах? Потому что правитель дает клятву не только земле, но и небу. К сожалению, многие правители - клятвопреступники. В этом одна из главных причин трагедии человеческой истории, но и тут степень клятвопреступности разная. Одно дело - Гитлер, "честный преступник", другое дело - "западный демократ". В какой-то степени это еще хуже, поскольку происходят профанация надежд, опошление и осквернение идеалов.

Может быть, не все такие идеалисты, как я? Прожив более сорока лет на низших ступенях тоталитарного общества с сомнительной биографией, скрывая факт расстрела отца в сталинском концлагере, я по-донкихотски думал встретиться на Западе с одной лишь честностью, разумом, справедливостью. Такое донкихотство, думаю, еще более присуще российским умам, чем испанским, и оно традиционно.

150 лет назад Александр Герцен писал: "Первая встреча с Европой веселая. Как же было не веселиться, вырвавшись из николаевской России после 2-х ссылок и одного полицейского надзора? Веселый тон писем скоро тускнеет, начинается зловещее раздумье и патологический разбор".

Такие же чувства испытываю и я, однако нынешние балканские события особенно призывают к зловещим раздумьям и патологическому разбору. Но самое худшее, что подобные чувства испытывают не только отдельные личности, но и большинство российского народа. В сентябре 1995 года при натовских бомбардировках боснийских сербов, которые не остановили войну, как натовцы себе воображают, а только ее заморозили, я писал: "В темные, злые и смешные времена, когда кока-кола и НАТО звучали одинаково опасно для произносившего их с симпатией, во времена сталинского кованого сапога и хрущевского тупого ботинка, мы надеялись на Запад и верили в Запад. Но если "миролюбивые бомбы НАТО" и посеяли сомнения в постоянно существующей западной справедливости даже у людей западной ориентации, то какова же реакция большей части российского народа, десятилетиями развращенного антизападной пропагандой".