Автор неизвестен: Повесть о Савве Грудцыне

Некогда же приспевшу празднику Вознесения Господа нашего Иисуса Христа, в навечерий [15] Навечерий — канун. же праздника Бажен Второй, поим с собою юношу онаго Савву, поидоша до святыя церкви к вечернему пению и по отпущении вечерни паки приидоша в дом свой, и по обычной вечери возлегоша кождой на ложе своем, благодаряще Бога. Внегда же боголюбивый оный муж Бажен Второй заспав крепко, жена же его, диаволом подстрекаема востав тайно с ложа своего и пришед к постели юноши онаго и возбудив его, понуждаше к скверному смешению блудному. Он же, аще и млад сый, но яко некоею стрелою страха Божия уязвлен бысть, убояся суда Божия, помышляше в себе: "Како в таковый господственный день таковое скаредное дело сотворити имам?" И сия помысли, начяте клятвою отрицатися от нея, глаголя, яко "не хощу всеконечно погубити душу свою и в таковый превеликий праздьник осквернити тело мое". Она же, ненасытно распалаема похотию блуда, неослабно нудяше его ово ласканием, ово же и прещещением [16] Прещещением — угрозой. неким угрожая ему, дабы исполнил желание ея, и много труждшися, увещавая его, но никако же возможе приклонити его к воли своей: божественная бо некая сила помагаше ему. Видев же лукавая та жена, яко не возможе привлещи юношу к воли своей, абие зелною яростию на юношу распалися яко лютая змия, возстенав, отиде от ложа его, помышляше волшебными зелий опоити его и неотложно злое свое намерение совершити хотя. И елико замыслив, сия и сотвори.

Внегда же начяше клепати [17] Клепати — звонить. ко утреннему пению, боголюбивый же он муж Бажен Второй, скоро востав от ложа своего возбудив же и юношу онаго Савву, поидоша на славословие Божие ко утренни и отслушавше со вниманием и страхом Божиим и приидоша в дом свой. И егда же приспе время божественныя литоргии, поидоша паки с радостию до святыя церкви на славословие Божие. Проклятая же оная жена тщателно устрояше на юношу волшебное зелие и, яко змия, хотяще яд свой изблевати на него. По отпущении же божественныя литоргии Бажен Второй и Савва изыдоша из церкви, хотяще итти в дом свой. Воевода же града того пригласив онаго мужа Бажена Втораго, да обедует с ним, вопросив же и о юноши оном, чей сын и откуду. Он же поведает ему, яко из Казани Фомы Грудцына сын. Воевода же приглашает и юношу онаго в дом свой, зане добре знающе отца его. Они же бывше в дому его и по обычяю общия трапезы причастившеся, с радостью возвратившеся в дом свой.

Бажен же Второй повеле принести от вина мало, да испиют в доме своем чести ради господственнаго онаго праздника, ничто же бо сведый [18] Ничто же бо сведый — зная. лукаваго умышления жены своея. Она же, яко ехидна злая, скрывает злобу в сердце своем и подпадает лестию к юноши оному. Принесенну же бывшу вину, наливает абие чашу и подносит мужу своему. Он же и пив благодаря Бога. И потом наливает, сама испив. И абие наливает отравнаго онаго уготованнаго зелия и подносит юноши оному Савве. Он же испив нимало помыслив, ниже убоявся жены оныя, чаяше, яко же никоего же зла мыслит на него, и без всякаго размышления выпивает лютое оно зелие. И се начят яко некий огнь горети в сердцы его. Он же помышляя, глаголя в себя, яко "много различных питей в дому отца моего и никогда же таковаго пития испих, яко же ныне". И егда же испив онаго, начят сердцем тужити и скорбети по жене оной. Она же, яко лютая львица, яростно поглядаше на него и нимало приветство являше к нему. Он же сокрушашеся, тужаше по ней. Она же начят мужу своему на юношу онаго клеветати и нелепая словеса глаголати и повелевше изгнати из дому своего. Богобоязливый же он муж, аще и желея в сердцы своем по юноши, обаче же уловлен бысть женскою лестию, повелевает юноши изыти из дому своего, сказуя ему вины некия. Юноша же той с великою жалостию и тугою сердца отходит из дому его, тужа и сетуя о лукавой жене оной.

И прииде паки в дом гостинника онаго, идежде первее обиташе. Он же вопрошает его: "Каковы ради вины изыде из дому Баженова?" Он же сказуя им, яко "сам не восхоте жити у них, зане гладно ми есть". Сердцем же скорби и неутешно тужаше по жене оной. И начят от великия туги красоты лица его увядати и плоть его истончяватися. Видев же гостинник юношу сетующа и скорбяща зело, недоумевающеся ему, что бо бысть.

Бысть же во граде том некто волхв, чарованием своим сказуя, [19] Чарованием своим сказуя — колдовством своим угадывал. кому какова скорбь приключитися, он же узнавая, или жити или умрети. Гостинник и жена его, благоразумии сущы, немало попечение о юноши имеяху и призывают тайно волхва онаго, хотяще уведати от него, какова скорбь приключися юноши. Волхв же оный, посмотрив волшебныя своя книги, сказуеть истинну, яко никоторыя скорби юноши не имат в себе, токмо тужит по жене Бажена Втораго, яко в блудное смешение падеся, ныне же осужен от нея и, по ней стужая, сокрушается. Гостинник же и жена его, слушавши таковая от волхва, не яша веры, зане Бажен муж благочестив бяше и бояйся Бога, и ни во что же дело сие вмениша. Савва же непрестанно тужа и скорбя о проклятой жене оной и день от дне от тоя туги истончи плоть свою, яко бы некто великою скорбию болел.