Михаил Горымов - Рубеж

- Так, всё так и было задумано, - сказал Андрей. - Семьдесят с лишним лет из людей вышибали всё человеческое, народ превращали в быдло, но всё-таки кое-где просчитались. Сколько нас было в Доме Советов вооружённых?

Фёдор задумался.

- Не знаю, не считал, но думаю, человек шестьсот, максимум семьсот, не больше.

- Вооружённых лёгким стрелковым оружием, а сколько дивизий бросил против нас Ельцин, сколько техники, одной бронетехники больше тысячи единиц, и с таким перевесом в силах они двое суток не могли овладеть обычным административным зданием. Вплоть до шестого числа отдельные группы защитников прорывались в подвал, и ведь прорвались и ушли. Ушли с оружием, непобеждённые. Этот бой, ну, как бы проба сил двух враждующих армий, разведка боем. Ельцин бросил в него все силы, а мы, мы же этих депутатов, этих пустобрёхов поддерживали даже не вполсилы и не в четверть, а всего лишь в одну сотую, и вся ельцинская армада ничего не могла сделать с несколькими сотнями. Значит, сила у нас есть, кость цела, её не перебили за семьдесят лет советской власти, а раз кость цела, то мясо нарастёт, и появится новый Илья Муромец, Минии, Пожарский, и мы сбросим этот режим!

- Ну а как скоро это произойдёт? Когда мы его сбросим?

- Я думаю, лет через пять, десять.

- Через десять лет вырастет новое поколение, воспитанное на порнухе, фильмах ужасов, "сникерсах" и жидовских мультфильмах типа "Суперкнига".

- И всё-таки я думаю, всё будет как надо, - сказал Андрей. - И ты скоро увидишь Илью Муромца!

Фёдор тяжело вздохнул.

- Началось, началось! - крикнул Григорий, включая видеомагнитофон. Опять Останкино показывают, до чего же они нагло врут. Ну где штурм, где? Покажите мне его. Покажите мне этих злодеев, боевиков с автоматами, которые напали на Останкино, хоть одного покажите. Нету, вот только грузовик показывают, как он таранит двери. Раз пятнадцать этот кадр прокручивают, и это у них называется штурмом.

На экране появилось лицо спецназовца, у которого брали интервью: "...я сюда из Киева приехал, своим ребятам помочь..."

- Слышали, - сказал Григорий, - со всего Союза вся нечисть слетелась спасать фашиста Ельцина. Нет, мужики, вы как знаете, можете сколько угодно бакланить на философскую тему, а я теперь покупаю гранатомёт. Пить брошу, курить брошу, но гранатомёт я себе куплю. И мы с ельциноидами ещё разберёмся.

Неожиданно зазвонил телефон. Фёдор снял трубку и услышал голос Джона Смита:

- Алло, Федя, здравствуйте! Я рад слышать, что с вами всё в порядке. Я звонил к вам домой, там мне дали этот номер. У меня к вам просьба: я хотел бы задать вам несколько вопросов, не могли бы вы со мной встретиться?

- Вы знаете, мистер Смит, я сегодня занят...

- Федя, я вас очень прошу, это очень важно для меня.

- Для вас или для вашей газеты?

- Больше для меня, я буду вам очень признателен.

- Ну хорошо. Давайте через полчаса в сквере напротив вашего дома.

- Спасибо, до встречи.

Через полчаса они сидели в сквере на лавочке. Напротив них на другой лавочке сидела молодая мама с сыном. Мальчишке было лет шесть, он с сосредоточенным видом решал детскую головоломку из какой-то игры.

- Давай я тебе помогу, - предложила мать.

- Не надо, мама, я сам.

- Большое вам спасибо, Федя, что вы согласились встретиться со мной. У меня к вам есть деловое предложение - не могли бы вы дать интервью моей газете?

- Нет.

- Но вам очень хорошо заплатят.

- Нет.

- Я так и думал, что вы откажетесь. Тогда ответьте мне, лично мне, на один вопрос. Почему вы решили остаться в Белом доме?

- Как почему? Чтобы защищать его.

- Да, но ведь вас могли убить. Или вам не было страшно?

- Было.

- Тогда зачем, зачем вы полезли под пули?

- Видите ли, мистер Смит, как бы это вам объяснить, когда-то много лет назад я давал военную присягу.

- Но ведь это же пустая формальность, государство, которому вы присягали, уже не существует.

- Я давал присягу не государству, не коммунистической партии, я давал присягу Родине.

- Я этого не понимаю. Родина - это абстрактное понятие, это место, где вы родились, и всё. И потом, вас никто не заставлял выполнять эту мифическую присягу. Лучше скажите честно, вам заплатили? И очень хорошо заплатили?

- Мистер Смит, не говорите глупостей.

- Но в самом деле, я ничего не понимаю!

Неожиданно мальчишка на соседней лавочке оторвался от игры и громко сказал:

- Дяденька, ну что вы ему объясняете, он же всё равно ничего не поймёт.

Наступила длинная пауза, мистер Смит смотрел на ребёнка удивлёнными глазами. Первой пришла в себя мама: