Бенор Гурфель: Такая жизнь, или Рассказ ни о чём

В доме хозяйствовала мать - Антонина Прокопьевна. Была она кержацких кровей, строгого воспитания и также вела свою семью. Свекровь и сноха вставали рано, чуть свет и готовили завтрак. У Сергея был врожденный диабет, а у Иван Петровича - застарелая язва, наследство сибирских строек. Так что каждому надо было приготовить своё. Ну, и женщинам на остаток, пожевать чего-нибудь. Поев, Сергей убегал на свой завод, Валентина на учёбу, в Политехнический, а Иван Петровича машина увозила в трест.

Жили строго, без баловства. В гости не ходили и к себе не звали. Вечера проводили дома, обсуждая сотрудников и служебные дела. Тут первое слово Антонине Прокопьевне. Она хоть и не работала, но мнение своё по каждому делу имела, и слушались мужчины её беспрекословно. Хотелось иногда Валентине в кино сходить или на танцы сбегать, но Сергей так испугано каждый раз удивлялся её предложениям, что вскоре она и предлагать перестала. После лекций, когда подружки собирались совместно в кино или в студенческом кафе посидеть, Валентина хватала шубёнку, совала конспекты за пазуху и бегом на трамвайную остановку, домой. Когда спрашивали:

- Куда спешишь? У тебя дети что-ли по лавкам плачут? Побудь с нами, она испуганно отвечала:

- Да вы что?! Домой надо, стирка у нас сегодня, да и на рынок сбегать свежей рыбки для Иван Петровича. Язвенник он у нас.

- И трезвенник? - иронизировали подруги. Но Валентина уже не слышала, отмахивалась на бегу.

Через четыре месяца почувствовала она себя беременной, а ещё через пять родилась Анюта - свет очей. Трудно пришлось ей тогда: учёба, маленький ребёнок. У свекрови свои заботы: муж, сын. На Сергея надеялась, но оказался он в этом деле полный неумеха. Крутилась сама, как могла.

Вдруг телеграмма из Питера: "Приезжай, отец умер". Рванулась было в аэропорт, но тут вся семья навалилось

- Да ты что?! А Анютка?! Да разве можно её трёхмесячную оставить?! А если случится что? Кто отвечать будет?!

И уговорили, сломили её. Не поехала проводить отца. Жалела и каялась потом всю оставшуюся жизнь.

Каждое лето Сергей ездил в Кисловодск на лечение. Ездил один, так уж повелось. Валентине никто не предлагал, да и она сама не больно напрашивалась. Дел хватало. Заканчивала институт, училась прилично, преподаватели хвалили и выдвигали. Анютка пошла в первый класс. Надо было отвести и привести, накормить, помочь с уроками.

И вот тут грянуло, где меньше всего ждала. Сергей, будучи в Кисловодске, встретил женщину и влюбился по уши. Звали её Тамара, врач из Горького, весёлая, разбитная. Побывала замужем и была непрочь сходить снова. Сергей с присущей ему решительностью был готов жениться немедленно. Родители были в шоке, но никакие разговоры и уговоры не помогали.

"Хочу и всё - вот и весь сказ". Пришлось отцу побегать по начальственным кабинетам и "выбить" две однокомнатные квартиры: для Валентины с дочкой и для сына с новой женой. Вся как бы налаженная и как бы упорядоченная жизнь пошла на слом. С чёрными подглазьями и с белыми нитями в волосах, враз похудевшая и подурневшая, вставала она затемно, гладила Анюткину школьную форму, готовила еду на обед и на завтрак, отводила дочь в школу и мчалась на работу, в институт. Тяжелее всего были зимние, длинные вечера. Метель шуршала за окном, изредка доносился скрип снега под ногами прохожих. Маленькая, жалкая Анюта, завернувшася в мамину кофту, сжимаясь в комочек боли, неотрывно глядела в чёрный провал за окном. Тоска, холод, молчание.

Прошло три года и только-только стала привыкать Валентина к одиночеству, как в новой семье Сергея начались нелады. Не стала Тамара терпеть домашний уклад Сергеевой родни и мужний мягкотелый эгоизм. После двух-трёх скандалов собрала вещички и - фьють... Запаниковал Сергей - не привык жить один, побежал к родителям, бухнулся в ноги к Валентине и вымолил право на возвращение. С горечью в сердце приняла его. Любви не осталось, но было безумно жаль Анютку и ради дочери согласилась.

Съехались, обменявши свои две однокомнатные на хорошую трёхкомнатную. Потянулись годы: внешне - обычные, внутри - тоскливые, пустые. Кругом бурлила жизнь, подруги на работе спорили о новых фильмах, театрах и стихах. Уже на всю страну пел Окуджава и доносился хриплый баритон Высоцкого. А тут, в её семье, крутились всё те же разговоры о служебных интригах, о начальстве, о том, что давали в распределителе. Сергей по-прежнему каждый год ездил в Кисловодск или Ессентуки лечить свой диабет. Легче ему не становилось и пришлось перейти на ежедневные уколы инсулина.