Мехти Гусейн: Утро

Байрам уже воочию видел, какую могучую силу представляют рабочие, когда они сплочены. Его друзья своим неустанным трудом вселяли в него уверенность, что победа революции не за горами. И перед величием дел, которые совершались на его глазах, личное беспокойство и семейное горе Байрама как будто растворялись, уходили вдаль.

Однако Байрам все сильнее тяготился своим положением отшельника. Его удручало теперь не столько тяжелое положение оставленной им в деревне семьи, сколько томительное бездеятельное отсиживание на конспиративной квартире.

Некоторые из тех, с кем он вместе бежал из тюрьмы, уже хрдили по городу и даже иногда заглядывали к нему. Чаще других приходил Василий Орлов, попрежнему веселый, жизнерадостный и бесстрашный. После горячих приветствий и рукопожатий он брал кипы листовок и исчезал в ночи, как бы унося с собой долю живой радости Байрама.

После посещений Орлова Байрам острее чувствовал тяжесть своего положения. До каких же пор он должен сидеть здесь, как сурок? Нет, он не мог больше прозябать в этой тесной каморке и вертеть ручку печатного станка. Эта работа казалась ему слишком легкой и безопасной. В сердце его горело непреодолимое желание заняться более живой, активной деятельностью. Ему казалось, что он мог бы понести в гущу своих товарищей-рабочих те великие истины, о которых узнал он за последнее время от большевиков. Он хотел говорить о них простыми, понятными, горячими словами. Он хотел бы собрать сейчас бастующих рабочих, хотя бы на заводе Рахимбека, и сказать им во весь голос: "Не отступим, товарищи, ни на шаг! Довольно хозяину душить нас, довольно сосать нашу кровь! Превратим свой завод в арену революционной борьбы за свободу. Мы должны раз и навсегда стереть с лица земли насилие и эксплуатацию!"

В первое время Байрам рассматривал конспиративную квартиру как надежное укрытие, где он был огражден, от какой бы то ни было опасности. После сырой и темной тюремной камеры чистенькая комнатка с кро-ратью и стульями казалась ему роскошным ханским дворцом. Но теперь ему опротивели и эти стены, и белые занавески, и скрипучая дверь, и даже ставшие привычными солнечные пятна на полу.

Однажды рано утром к нему зашла Елена Тихонова. Байрам заговорил с ней о том, что сильно тяготило его:

- Скажи: до каких пор я буду сидеть здесь, как узник?

-Узник? Что это значит? - возмутилась Елена. - Вот уж не думала услышать такое от тебя...

- Конечно, я как узник, - сказал Байрам. - Я хочу, как все мои товарищи, отдавать живому делу все силы. А сейчас? Кто я такой? Возможно, что с серьезными поручениями я не справлюсь, но листовки расклеивать по городу я ведь смогу...

Байраму хотелось поговорить об этом с руководителями партийной организации, но он не считал это удобным. Он ждал, что в нужную минуту они сами дадут ему подходящее поручение.

- Я конечно, понимаю, - продолжал Байрам, - что кому-то нужно нести и такую обязанность - сторожить помещение и крутить ручку печатной машины. Но ты пойми меня, Елена. Я уже научился читать как следует. Если спросишь у меня, о чем говорится в листовках, я прочту и объясню тебе каждое слово. Сначала мне нравилось здесь, а сейчас я чувствую себя как птица, которую посадили в клетку. Ведь я простой рабочий, привык жить на людях. Мне скучно, душно здесь. Хочется подышать свежим воздухом.

Елена как будто не понимала его:

- Ну, а почему ты не выйдешь на воздух? Кругом одни пустыри. В этих местах хоть веревкой привяжи полицейского - он сбежит.

- Не об этом я говорю, Елена, - обиженна возразил Байрам и покачал головой. - Я хочу выйти на свет божий. Руки вот слабеют. Хочу работать вместе с другими людьми.

Слушая Байрама, Елена удивлялась, как он за такое короткое время хорошо научился говорить по-русскк. В самом деле, Байрам упорно учился, много читал и расспрашивал русских друзей, что значит то или иное непонятное ему слово. Как и в тюрьме, учебой Байрама очень интересовался Василий Орлов. Каждый раз, придя сюда, он обязательно проверял его тетради, исписанные каракулями, заставлял читать вслух. Орлов от души радовался успехам Байрама.

- Ну и способный же ты, Байрам! Молодец!

Но стремительное внутреннее развитие Байрама было заметнее всех Елене Тихоновой, которой реже приходилось встречаться с ним, - она каждый раз улавливала в Байраме нечто новое.

Время от времени она передавала наборщикам тексты большевистских прокламаций и деньги на текущие расходы. Забегала она ненадолго.