Даниил Хармс: Письма

Пользуясь полной удачей и не желая портить впечатления, оставленного второй частью, быстро перехожу на часть третию.

Часть III (как ей и полагается быть -- деловая).

Дорогая Клавдия Васильевна, скорей напишите мне, как Вы устроились в Москве1. Очень соскучился по Вас. Страшно подумать, что постепенно человек ко всему привыкает, или, вернее, забывает то, о чем тосковал когда-то. Но другой раз бывает достаточно легкого напоминания, и все желания вспыхивают вновь, если они когда-то, хоть одно мгновение, были настоящими. Я не верю в переписку между знакомыми людьми, скорей и лучше могут переписываться люди незнакомые друг с другом, а потому я не прошу Вас о письмах, написанных по "правилам и форме". Но если Вы будете, время от времени, присылать мне кусочек бумажки с Вашим имянем2, я буду Вам очень благодарен. Конечно, если Вы пришлете мне письмо, я буду также тронут весьма.

У Шварцев Литейных3 я еще не был; но, когда буду, передам им всё, о чем Вы меня просили.

Жизнь-то! Жизнь-то как вздорожала! Лук-порей на рынке стоит уже не 30, а 35 или даже все 40 копеек!

Даниил Хармс.

Ленинград.

Надеждинская 11, кв. 8.

1 В 1933 году К. В. Пугачева переехала в Москву.

2 Здесь и в некоторых других случаях сохраняется правописание автора.

3 "Шварцы Литейные": Евгений Львович Шварц (1896 -- 1958), драматург и мемуарист, и его жена Екатерина Ивановна Шварц (1902 -- 1963) жили в то время на Литейном проспекте и звались так в кругу друзей в отличие от "Шварцев Невских" -- Антона Исааковича Шварца (1896 -- 1954), чтеца, эстрадного артиста, и его жены Натальи Борисовны Шанько.

-----------------

2

5 октября 1933

Дорогая Клавдия Васильевна,

больше всего на свете хочу видеть Вас. Вы покорили меня. Я Вам очень благодарен за Ваше письмо. Я очень много о Вас думаю. И мне опять кажется, что Вы напрасно перебрались в Москву. Я очень люблю театр, но, к сожалению, сейчас театра нет. Время театра, больших поэм и прекрасной архитектуры кончилось сто лет тому назад. Не обольщайте себя надеждой, что Хлебников написал большие поэмы, а Мейерхольд -- это всё же театр.

Хлебников лучше всех остальных поэтов второй половины ХIX и первой четверти ХХ века, но его поэмы это только длинные стихотворения; а Мейерхольд не сделал ничего.

Я твердо верю, что время больших поэм, архитектуры и театра когда-нибудь возобновится. Но пока этого еще нет.

Пока не созданы новые образцы в этих трех искусствах, лучшими остаются старые пути. И я, на Вашем бы месте, либо постарался сам создать новый театр, если бы чувствовал в себе достаточно величия для такого дела, либо придерживался театра наиболее архаических форм.

Между прочим, ТЮЗ стоит в более выгодном положении, нежели театры для взрослых. Если он и не открывает собой новую эпоху возрождения, он всё же, благодаря особым условиям детской аудитории, хоть и засорен театральной наукой, "конструкциями" и "левизной" (не забывайте, что меня самого причисляют к самым "крайне левым поэтам"), -- всё же чище других театров.

Милая Клавдия Васильевна, как жалко, что Вы уехали из моего города, и тем более жалко мне это, что я всей душой привязался к Вам.

Желаю Вам, милая Клавдия Васильевна, всяческих успехов.

Даниил Хармс.

-----------------

3

Понедельник, 9 октября 1933 года

Дорогая Клавдия Васильевна,

Вы переехали в чужой город, поэтому вполне понятно, что у Вас нет еще близких Вам людей. Но почему их вдруг не стало у меня с тех пор, как Вы уехали, -- мне это не то чтобы непонятно, но удивительно! Удивительно, что видел я Вас всего четыре раза, но всё, что я вижу и думаю, мне хочется сказать только Вам.

Простите меня, если впредь я буду с Вами совершенно откровенен.

___

Я утешаю себя: будто хорошо, что Вы уехали в Москву. Ибо что получилоь бы, если бы Вы остались тут? Либо мы постепенно разочаровались бы друг в друге, либо я полюбил бы Вас и, в силу своего консерватизма, захотел бы видеть Вас своей женой.

Может быть, лучше знать Вас издали.

___

Вчера я был в ТЮЗе на "Кладе" Шварца1.

Голос Охитиной2, очень часто, похож на Ваш. Она совершенно очевидно подражает Вам.

После ТЮЗа мы долго гуляли со Шварцем, и Шварц сожалел, что нет Вас. Он рассказывал мне, как Вы удачно играли в "Ундервуде"3. Чтобы побольше послушать о Вас, я попросил Шварца рассказать мне Вашу роль в "Ундервуде". Шварц рассказывал, а я интересовался всеми подробностями, и Шварц был польщен моим вниманием к его пиесе.

___

Сейчас дочитал Эккермана "Разговоры о Гете". Если Вы не читали их вовсе или читали, но давно, то прочтите опять. Очень хорошая и спокойная книга.