Исмаил Иманов - Фьюринг

- Вы указали телефон 32-54-34? - спросила Франсуаза.

- Да, - ответил я, - это мой домашний номер.

- Но я звонила вам по номеру..., - она заглянула в бумаги, - 32-34-54.

- Не обращайте внимания, - заверил я самым невинным голосом, - С этой АТС всегда проблемы. Там еще указан мой сотовый. Легче звонить по нему, он всегда при мне.

С лица мадам Пиньон можно было писать картины. "Какая удивительная это страна, Азербайджан", - думала она. Вернее, это я думал, что она так думала. На прощание Франсуаза спросила:

- Вы бывали в Париже?

- Нет, - ответил я, - Возможно, Париж - самый романтический город мира, но парижане...

- Да, они не столь гостеприимны, - добавила она.

- Точно, я как раз это хотел сказать, - парировал я. Правда, сказать я хотел кое-что другое.

Когда я сел в машину Закира (он ждал меня все это время, спасибо ему за это), я мало что понимал.

- Ну что?

- Не знаю, - пожал я плечами и добавил, - В путь!

Мы поехали. Наконец, Закир произнес:

- Аркадий Варламыч, а не хлопнуть ли нам по рюмашке?

Это была фраза из какого-то старого советского фильма. Я был уверен, что это киноцитата, хотя не помнил, а может и не знал ленту-источник. Закир любил бросаться такими цитатами. Тем более, я же не Аркадий Варламыч, а обращался он ко мне.

Сопротивлялся я вяло, и через полчаса мы уже сидели за столом, уставленным яствами, и пили водку. Муза меня в этот день покинула, и произнесение тостов было поручено Закиру. Последовательно мы выпили за разные приятные вещи. Тут Закир сказал:

- Просим!

- Друг мой, - начал я, - Мы знакомы уже много лет.

Тут я запнулся, но в ту же секунду вспомнил последнюю фразу из "Касабланки", когда Рик произносит "Louis, I think this is the beginning of a beautiful friendship"3. Просияв, я перефразировал ее, так как с Закиром дружил уже давно:

- Закир, я думаю это продолжение прекрасной дружбы.

После этих прекрасных слов мы осушили наши чарки, то есть рюмки. Мы уже пили чай с вареньем из грецких орехов, когда мой мобильный стал биться в конвульсиях по столу и звонить переливающейся мелодией.

- Тогрул! Где тебя носит? - услышал я голос Руслана, моего друга со старой работы.

- А где я могу быть? - спросил я.

- У нас же футбол, забыл?

И тут я вспомнил про футбол. Руслан позвал меня играть за их рабочую команду еще на той неделе. Моя форма уже несколько дней валялась у Руслана в машине.

- Как забыл, не говори глупостей, я в дороге. На улицах такие пробки, добавил я недовольно в завершение разговора.

- На футбол что ли? - спросил Закир.

- Ага, обещал. Домчишь?

- Домчу.

Закир довез меня до стадиона очень быстро, минут за пятнадцать, половину из этого времени он потратил на защелкивание ремня безопасности. К счастью, нам удалось избежать встречи с полицией. На прощание я попросил Закира вести машину осторожно. Он кивнул, отдал мне честь, газанул и скрылся за поворотом.

О, сегодня я был неотразим! Я играл превосходно, просто превосходно. Наверное, принятый алкоголь способствовал головокружительным финтам, умелым пасам и крученым ударам. Я забил три мяча и несколько раз спасал наши ворота от неминуемых голов, успевая и в нападении, и в защите. Команда-противник играла неплохо, но у них не было сыгранности, потому что, как сказал Руслан, в их составе участвовало много пришлых игроков. В нашей команде был только один "легионер" - я.

Наверное, наш успех не очень нравился соперникам, и вскоре я почувствовал это на своей шкуре, точнее на ногах. Стоило мне оказаться в пределах чужой штрафной, я получал удары по ногам от большого здоровяка с бычьей шеей. После этого он вежливо извинялся, жал мне руку, а через пять минут все повторялось. Я, конечно, жаловаться не люблю, но после пятого раза мне хотелось требовать карточки всех цветов и удаления этого грубияна с поля с дисквалификацией на полгода. Но тут настал перерыв.

Мы сидели с Русланом на скамейке, пили воду и тяжело дышали.

- Как делишки? - спросил Руслан. Из-за того, что я опоздал, мы толком не поговорили до матча.

- Нормально, - ответил я.

- Как детишки?

- Пока не завел.

- Пацан, - сделал вывод Руслан.

- Сам пацан.

Тут я прислушался к разговору по соседству. По мобильному телефону разговаривал мой приятель-костолом.

- Она не позвонила, - говорил он в трубку зычным голосом, - Я же говорю, не звонила. Я весь день дома просидел, ждал звонка. Не позвонила она! Я даже не знаю, что теперь делать. Осталось на понедельник, наверное...

Я перестал слушать, но вновь прислушался, потому что из трубки костолома стало доноситься пение. Пели на французском, правда, произношение было довольно паршивым.