Фазиль Искандер - Разные рассказы (4)

-- Пашка! -- крикнула продавщица, выглянув из ларька и увидев второго кочегара, сидевшего под деревом. -- Вытащи мне бутылки, вымой их под краном и сложи в ящики. Пару пива с меня!

-- Я мигом! -- вскочил второй кочегар и быстро направился к ларьку.

Через пять минут он быстрым шагом вышел из ларька с ящиком, наполненным пустыми бутылками. За ларьком в двадцати шагах от него возле дряблой баррикады ящиков стояла колонка. Возле этой колонки он выгрузил первый свой ящик, потом второй, третий, четвертый.

С грохотом налетела электричка и, забрав всех пассажиров, покинула станцию.

Первый кочегар, допив вторую бутылку, отдышался, встал и, подойдя к стойке, поставил обе бутылки на прилавок. Он получил за них мелочь, купил на нее сигареты "Прима" и, закурив, ушел слабой, но независимой походкой человека, пьющего на свои деньги.

Второй кочегар, стоя у колонки широко расставив ноги с закатанными штанами, усердно мыл бутылки и складывал их в ящики.

-- Лен, а Лен, а винные куда? -- спросил он, оборачиваясь на заднюю дверь ларька, где сейчас сидела продавщица. Она сидела в открытых дверях ларька и, обмахиваясь журналом "Огонек", отдыхала. Это была женщина лет тридцати в халате, голоногая, полная, грубо накрашенная.

-- Винные пока не трожь! Лимонадные и пивные складывай! -- крикнула она ему, не переставая обмахиваться.

-- Ясно! -- ответил ей второй кочегар и, отложив винную бутылку, которую держал в руках, снова взялся за мытье. Наполнив ящик вымытыми бутылками, он немного оттаскивает его в сторону, берет из нагроможденной кучи другой ящик и, поставив его возле колонки, снова берется за дело.

Мимо ларька, толкая впереди себя тяжелую тачку, груженную брусками льда, продвигается коротконогий, с могучим потным торсом тачечник Бичико. Он блудливо косится на заднюю дверь ларька, где сидит продавщица, но ему не видно ее из-за полуоткрытой в его сторону двери. Бичико явно старается проехать незамеченным, не подозревая, как гремит его тачка на неровностях незамощенной дороги. Бичико глухонемой, хотя десяток слов может понять и произнести. Продавщица его давно заметила и теперь, наливаясь гневом, ждет, когда он подъедет поближе.

-- Чтоб я этот лед тебе на гроб положила! -- кричит она, встав со стула, на котором она сидела, и одной рукой до конца распахивая створку двери. -- Опять мимо проезжаешь!

-- Тё-тё-тё-тё! -- страстно лопочет Бичико, взмахами одной руки показывая, что вопрос о снабжении льдом той или иной торговой точки решается не им, а в гораздо более высоких сферах.

-- ... Шени кубо, кубо! (Твой гроб, твой гроб!) -- гремит продавщица по-грузински, словно через родной его язык пытаясь прорвать его глухоту. -Мало я тебе платила, да?!

Бичико нет и тридцати, а у него уже пятеро детей, на которых он работает с утра до вечера. Отерев рукой кудлатое и потное лицо вавилонского раба, он налегает на тачку и двигается дальше, сердито лопоча:

-- Тё-тё! Тё-тё!

Бичико ее, конечно, не слышит. Он заворачивает на привокзальную улочку, и тачка его, перейдя на асфальт, мгновенно замолкает. Сейчас он едет к вокзальному ресторану. Летом здесь не хватает льда, и более мелкие торговые точки не могут конкурировать с более мощными торговыми предприятиями, умеющими найти общий язык и с тачечником и с теми, кто его снабжает льдом.

Возле ларька тихо. В тишине слышно, как льется струя воды на бутылки из-под пива и лимонада. Продавщица раскладывает на ящике свой обед на скорую руку: хлеб, колбаса, зелень, бутылка кефира и сдобная булка из собственной витрины.

-- А что, Ленок, тебе этот летун больше не помогает? -- спрашивает он у продавщицы.

-- Я эту заразу больше на порог не пущу, -- отвечает она, усаживаясь возле накрытого для предстоящей трапезы ящика, -- оказывается, он у меня поворовывал!

-- А я ему, Ленок, никогда не доверял, -- продолжая ополаскивать бутылки, добродетельно говорит кочегар, -- летун... летун... А спрашивается, какой он летун? Токарем работал на авиазаводе, а здесь летуном заделался... И что ты в ем нашла...

-- Не твое собачье дело, -- отвечает продавщица и вонзается зубами в мякоть огромного помидора. -- Шевелись, -- продолжает она, проглатывая сочную мякоть, -- чтоб у меня к электричке все чисто было, а то повернуться негде...

Она показывает ногой на бутылки, стоящие на полу.

-- Я, Ленчик, мигом! -- обещает ей кочегар и ускоряет ход своей нехитрой работы: подставил бутылку под струю, тряхнул, перевернул -- в ящик. Снова под струю, тряхнул, перевернул -- в ящик.