Камиль Яшен - Xамза

Тишина, полная тишина воцаряется перед мазаром.

- Дело отважного - всегда терпение! - страстно продолжает Миян Кудрат. - Все помыслы отважного о светопреставлении! Он думает только о всевышнем! Только о всевышнем думает он, молясь денно и нощно!..

Лица в немом молитвенном бдении обращены в сторону говорящего. Главный шейх гробницы владеет сейчас душами склонившихся перед священным мазаром мусульман. Да и как же может быть иначе! Ведь только он, святой Миян Кудрат, только он один знает сейчас, как можно заслужить милость аллаха и отдалить конец света. Только он, Миян Кудрат, хранитель и сберегатель праха святого Али, в силу своей наследственной личной святости и особой родственной близости к духу соратника пророка Магомета может позаботиться сейчас о пришедших к святому Али мусульманах, только он один может спасти всех и даровать всем спасение и избавление от бед и несчастий.

- Если кто-нибудь причинит тебе вред, - напористо продолжал вещать Миян Кудрат, - если он ударит тебя ножом, сделай ему хорошее, обними его!.. Всегда, когда тебе делают плохое, отвечай только хорошим!.. Делай хорошее, делай хорошее, всегда и везде делай только хорошее!.. И тогда всевышний придет на помощь к тебе, тогда он спасет тебя, излечит твои раны и утолит твою боль, тогда он наполнит твое сердце радостью!..

2

В тот день в толпе паломников, пришедших просить милости у святого Али, стоял перед священным мазаром и ибн Ямин, известный в Коканде под именем Хакима-табиба - Хакималекаря.

Внимая неземному голосу Мияна Кудрата, взывая сам к великодушию и щедрости аллаха, ибн Ямин, как бы ему ни хотелось делать этого во время общения с высшим божеством, тем не менее думал в ту минуту прежде всего о своих житейских, земных делах - о доме, семье, дочери, сыне...

Нет, не надо было Хакиму-лекарю слишком пристально вглядываться в лик времени, чтобы уяснить для себя его смысл. Лик времени действительно был плох и неясен для ибн Ямина. Дела табибские шли неважно - люди редко приходили лечиться, уповая в своих болезнях больше на милосердие аллаха, чем на его, Хакима, лекарское искусство. Заработок становился все скуднее и скуднее, а хлопот прибавлялось все больше и больше. Подрастали дети, и надо было думать о том, как устраивать их в будущем, - дочери присматривать жениха, сына определять в учение.

Собственно говоря, именно заботы о сыне и привели ибн Ямина сегодня сюда, в Шахимардан.

Сын стоял рядом с ним, отец крепко держал его за руку.

Мальчику шел восьмой год.

Имя его было Хамза...

Далекий путь проделал Хаким-табиб к усыпальнице святого Али. Сначала ехали поездом из Коканда до Маргилана. Потом на большой повозке от Маргилана до Вадила - одного из самых больших и богатых кишлаков на юге Ферганской долины. Здесь задержались на целый день, проведя его на тесном, но очень оживленном базаре, бродя между торговыми рядами и двухэтажными лавками-магазинчиками. Переночевав в караван-сарае, утром отправились дальше на маленькой арбе по берегу реки Шахимардан. И там, где сай белопенным потоком с шумом вырывался из ущелья, слезли с арбы, расплатились с возницей и двинулись в горы пешком, как этого и требовал обычай от паломников, идущих к святому Али.

Ущелье Шахимардана то раздвигалось в обе стороны небольшими зелеными полями и пестрыми фруктовыми садами, в которых стояли приземистые желтые глинобитные домики местных жителей-киргизов, то превращалось в узкий, темный и мрачный коридор, грохочущий камнями по дну бурной реки. Над головой зловеще нависали выступы белых скал, отполированные ветрами и временем, похожие на голые, оскаленные человеческие черепа, насыпанные друг на друга. (Когда становилось особенно страшно, Хамза прижимался к отцу, и Хаким, обняв мальчика, успокаивал его, гладя рукой по плечу.) Иногда попадались огромные каменные глыбы, напоминающие издали диких зверей - львов, тигров, медведей, волков. Изломанные очертания дальних отрогов на горизонте вдруг превращались в шеренги каких-то косматых чудовищ - злых дивов и дьяволов, которые, будто взявшись за руки, бешено и неподвижно плясали в своем окаменелом неистовстве, вытягиваясь нескончаемыми хороводами за край неба.

Уже к вечеру с трудом дотащились до первых домов кишлака Шахимардан, прилепившегося к подножию горы Букан, на вершине которой покоился прах святого Али. Дальше дороги не было. Дальше стояли необитаемые хребты. По их обрывистым склонам вилась одна-единственная еле приметная среди скал тропа. Рассказывали, что по этой почти непроходимой тропинке некоторым смельчакам удавалось добираться до Афганистана.