Александр Яшин - Рассказы

- Я Чапай! Кто на моем пути? Всем приказываю: долой!

Испуганно заметались по избе женщины, будто овцы в хлеву, мужики смотрят на нового своего родственника с недоумением, думают: не связать ли и этого, а Мария Герасимовна так и стелется перед ним, заласкивает, уле щивает.

- Петенька, Петенька, Петенька!

Расстилает перед ним ковры и молодая княгиня Га ля, хватает его за длинные, непроизвольно болтающиеся руки, поддерживает его, чтобы ходули не подогнулись. А князь чванится, хорохорится, рубаху на себе рвет, ваньку валяет.

- Ты кто? - спрашивает он Галю, подбираясь худо сочным кулачишком к ее заплаканному розовощекому лицу.- Жена ты мне или нет? Я Чапай! Понимаешь ты это: я - Чапай!

- Ты, Галька, уйди с глаз, не мельтеши, не дразни его! - шепчет дочери Мария Герасимовна и вытирает Петру Петровичу рот.

- Э, куда я теперь уйду? - вскидывает Галя голову и вдруг ожесточается. В первый раз.- Ну ладно, ты Чапай,- говорит она мужу.- А только я больше тебя зарабатываю. Понял? Чего ломаешься-то? - И, резко повернувшись, скрывается с глаз.

"Что ж, для начала, пожалуй, неплохо!" - подумал я.

Совет да любовь вам, дорогие мои земляки!

Тысяцкий выкручивает руки молодому князю, своему племяннику, и уводит его куда-то спать.

Под гармошку девушки прокричали несколько часту шек-коротышек, возвещающих о том, что время уже позднее:

Пойдемте, девочки, домой,

Будет, насиделися:

Моего милого нет,

На ваших нагляделися!

И на этом первый день свадьбы закончился.

Правда, по деревне под ясным звездным небом долго еще ходили молодые мужики и ребята, но мороз стоял градусов за тридцать, и гармонь, вынесенная из жаркой избы, не пела. Гармонист разводит ее "от плеча и до плеча", парни со страшной силой изрыгают частушки, а гармонь не издает ни звука, даже не хрипит.

Вспомнилось: как-то в Москве, на перекрестке у Ленинской библиотеки, вот на таком же морозе мили ционер приложил свисток к губам, а он не засвистел - застыл, должно быть. Дует в него регулировщик и сам смеется. Тем дело и кончилось: повезло шоферу-наруши телю.

* * *

Ночевали гости в разных избах, в одной места для всех не хватило бы. Я провел ночь у соседки Дуни, вдо вы, два сына которой находились в армии. Одна в своей избе она никогда не ночует, боится нечистой силы, ей "блазнит".

Не могу сказать наверное, чтобы я эту ночь спал спо койно, хотя с нечистой силой дела иметь не пришлось. Но с вечера в избе беспрерывно визжал месячный поро сенок - в хлеву Дуня его не держит, опасаясь, как бы не замерз. А в полночь неожиданно у самого изголовья дико заорал петух оказалось, что в заднем углу избы под лавкой-скамейкой сосредоточилась вся личная пти цеферма Дуни, за всю ночь ни одна курица не подала го лоса, петух же принимался кричать неоднократно и с каждым разом, как мне казалось, пел все громче, все высокомерней. За один прием он кричал свое "ку-ку-ре-ку" раз пятнадцать, если не больше.

Принято считать, что песня петуха музыкальна. Я то же так считал и даже стихи об этом сочинял не единож ды. Теперь же мне его песня музыкальной не показалась, да и песней я ее не назвал бы. Поневоле думалось толь ко о нечистой силе.

Когда все пиво в доме невесты было выпито, шо фер при помощи паяльной лампы завел самосвал - и свадьба отправилась за сорок километров, на родину же ниха, в деревню Грибаево. Из невестиной родни в само свал уселся брат Николай Иванович я еще кто-то. Бра таны не поехали.

Товарищи из райкома партии сделали мне одолжение, послали легковушку, и мы с Виктором Семеновичем Сладковым, водителем вездепроходящего "газика", ре шили посадить к себе молодых. Молодые сели в машину, а сваха с иконой в руках недоуменно топталась у двер цы: ей не положено оставлять жениха с невестой ни на минуту, пока не доставит их в дом к родителям.

- Ну, садись, сваха, ничего не поделаешь! - с неко торой растерянностью согласился водитель.- Кого толь ко я ни возил на своем веку, чего только ни возил, но ико ну на райкомовской машине возить не приходилось.

Получился настоящий свадебный поезд. Жалко только, снег не шел: когда свадьба выезжает в снег или в дождь - к счастью.

И никаких черепков девушки вслед не бросали. А раньше полагалось. Перед выездом невеста умывалась, девушки разбивали глиняный рукомойник и этими череп ками забрасывали отъезжающих, чтобы невеста не верну лась домой, чтобы жилось ей счастливо и в новой семье.

На улице на морозе долго фотографировались. Уви дев в моих руках фотоаппарат, женщины поснимали с себя полушубки и ватники, они хотели "сняться на кар точку" обязательно в праздничных сарафанах. В дерев нях очень любят фотографироваться. Но сделать живой снимок трудно: все лица перед объективом мгновенно напрягаются, деревенеют.