Валентин Катаев - Горох в стенку (Юмористические рассказы, фельетоны)

Через три дня предрайисполкома бодро постучал согнутыми пальцами по столу и кивнул в сторону портрета:

- Ну что? Накрутили хвост? Намылили шею? Холку натерли? Собрали овощи? Все овощи собрали! Понятно?

Портрет молчал. И преду показалось, что даже глаза портрета перестали улыбаться.

Пред надвинул кепку на нос:

- Оперативность так оперативность. Никаких еловых!

Портрет молчал.

ЭПИЛОГ, НЕ ВПОЛНЕ ЗАКОНЧЕННЫЙ

Овощи в Кашире действительно были собраны. Подробности об этом можно узнать из многих газет.

В номере каширской районной газеты "Коллективист" за 11 октября опубликован приказ райисполкома о закрытии на три дня предприятий и учреждений для сбора овощей. Вместе с другими были остановлены: фабрики Моссельпрома, механические мастерские, трикотажные артели, опытный завод и т.д. Все эти предприятия стояли три дня по приказу райисполкома.

Интересно узнать, во сколько обошелся каждый килограмм картошки и других овощей, собранных по приказу райисполкома?..

Вот из-за этого-то, дорогие товарищи, и не закончен эпилог нашего рассказа. Для того чтобы его закончить, необходимо предварительно узнать, во-первых: во сколько обошелся каждый килограмм овощей и картофеля, собранных в Кашире? Во-вторых: произведена ли с председателем каширского райисполкома хотя бы одна из операций с холкой, хвостом и шеей? В-третьих: слыхали ли в Кашире что-нибудь о социалистических субботниках, массовой работе и вообще о социалистических методах?

Вот тогда эпилог будет вполне закончен!

1931

УМНАЯ МАМА

- Домик у нас, мамаша, ничего себе. Подходящий. Летом - прохладный. Зимой - теплый. Если, конечно, уголька достать...

- Вот именно - если достать.

- А что же. Достанем.

- Погляжу, как ты достанешь.

- Не будьте, мамаша, таким скептиком. Пойду в контору. Напишу заявление и достану.

- Гляди, Васенька, зима на носу. Как бы мы с твоими заявлениями не померзли.

- Будьте уверены.

- Посмотрим.

- Увидим.

Антошкин бодро надел драповое пальто, сунул ноги в глубокие галоши и, охваченный радужными надеждами, отправился в контору.

Небо хмурилось. Дул довольно холодный ветер. Мамаша зябко куталась в шерстяной платок и печально усмехалась.

Вернулся Антошкин вечером.

- Ну что? Достал уголь?

- Достал. То есть не достал, а почти достал. Велели прийти в среду.

- Васенька, - сказала мамаша, - водки у тебя случаем нет? Литра два? И папирос "Казбек"? Сотню...

- Для чего вам?

- Как это для чего? Для того, что холодно становится. Гляди, скоро снег пойдет. А у нас не топлено.

- Что же это вы, водкой будете согреваться?

- Буду водкой согреваться.

- Гм... А папиросы вам для чего?

- Согреваться.

- Папиросами?

- Папиросами.

- Мамаша, не раздражайте меня.

- Гляди, померзнем.

- Не померзнем. В среду пойду в контору, подам заявление, привезу тонну уголька...

- Дурак...

- От родной мамы такие слова! Мне это больно.

- А ты не будь дураком. Дай два литра и сотню "Казбека".

- Для чего?

- Уж говорила, для чего! Греться будем.

- Не померзнем.

- Увидим.

- Посмотрим.

В среду Антошкин потеплее оделся, сунул нос в кашне и отправился в контору. В воздухе кружились первые снежинки. Вернулся Антошкин поздно вечером. Лицо его сияло. Изо рта вылетали клубы пара.

- Достал?

- Достал. То есть не вполне достал, а сказали, чтобы приходил во вторник или, лучше всего, в пятницу. Тогда обещали дать.

- Замерзнем, Васенька. Я уж коченею.

- Не замерзнем.

- Увидим.

- Посмотрим.

Во вторник Антошкин пошел в контору ранним утром, когда косматое, морозное солнце только что появилось над обледенелой крышей. Вернулся поздно ночью не в духе. Молчал. Спал в шубе и валенках.

Ночью мамаша подошла к его постели:

- Васенька...

- А?

- Дай два литра и сотню "Казбека".

- Не дам.

- Почему?

- Принципиально.

- Померзнем.

- Не померзнем. В пятницу обещали непременно дать.

В пятницу Антошкин вернулся глубокой ночью. Под глазами были синяки. Глаза лихорадочно блестели. Мамаша в салопе и ковровом платке топала валенками. Красивый иней сверкал на стенах.

- Достал?

- Достал. Почти достал. Обещали в...

- Дай два литра и сотню "Казбека".

- Не дам.

- Но почему же, Васенька? Ведь вымерзнем.

- Принципиально. Я знаю, для чего вам водка и папиросы! - закричал Антошкин. - Вы хотите взятку дать!

- Замерзнем.

- Пусть замерзнем. Но взятки давать не будем.

- Как хочешь, Васенька.

На рассвете Антошкин вскочил. Руки у него были красные, как морковка. На волосах сверкал иней. Он бросился к постели мамаши, долго рылся в шубах, половиках, коврах, перинах и, наконец, откопал старушку...