Григорий Климов: Крылья холопа

По слухам мы знали, что все без исключения население Крымской АОСР по приказу Кремля меняет квартиру. За нелояльное к советской власти поведение во время немецкой оккупации несколько миллионов людей переселяют в Сибирь, сами республики ликвидируются. Среди курсантов этот приказ повел к следующему разговору: "А калмыки знаешь как под Сталинградом работали?" - сказал один. - "Немцы спереди прут, а те сзади. Целыми полками по ночам вырезали!" "Интересно - почему это донские и кубанские казаки без дела сидели?!", - добавил другой. "От казаков-то что осталось? Рожки да ножки", - отозвался третий. - "Ведь эти теперешние казачьи части - там ни одного казака нет. Только и есть казачьего, что лампасы!" Офицеры не возмущались, что калмыки вырезали их полки. Они только удивлялись, почему казаки бездействовали. Донские и кубанские казачьи области издавна считались антисоветскими гнездами. Там с особенной жестокостью был применен искусственный голод 1933 года. До 1936 года казаков, как единственную из национальных группировок, не брали для регулярной службы в Армии. Теперь для людей было поразительно, что казаки, испокон веков славившиеся своим свободолюбивым духом, не выступили против Советской власти. Среди курсантов много бывших армейских политработников. Большинству людей этой категории сняли голову еще в спецлагерях НКВД. Зато те, кто благополучно проскочил и эти лагеря и штурмбат, оказались действительно чертовски живучими. Попав на КУКС они, с подлинно коммунистической волчьей хваткой, зубами и когтями вцепились в свое прежнее хлебное ремесло - должность пастухов человеческого стада. Несмотря на все сита и воды НКВД, они даже в игрушечных условиях КУКСа умудрились никому неизвестными путями пролезть на должности командиров наших курсовых подразделений. Курсанты никогда не пропускают удобного случая, как-будто по ошибке язвительно обращаться к ним "товарищ политрук" или "товарищ комиссар", хотя эти звания теперь в армии упразднены. Несмотря на разношерстный состав, "антикварная лавочка" является оживленным местом торга. Почти каждый день в КУКСе появляются таинственные комиссии "покупатели" как зовут их курсанты. Например требуются партизаны в Югославию. Условия - 25.000 рублей на бочку, месячный отпуск, затем парашютная высадка в Югославии. Учить людей не требуется - народ уже достаточно тертый. Записываются в очередь. В особенности бывшие партизаны, которым не дает покоя армейская дисциплина. То неожиданно массовые поиски людей с польскими фамилиями - набор в польскую "национальную" армию, не знаю уж какую по счету. Следующий раз требуются кандидаты в Высшую Разведшколу РККА. Условия - звание не ниже майора и законченное высшее образование. Даже при столь жестких условиях кандидатов хватает. Эта оживленная торговля объясняется острой нехваткой специальных кадров в Армии. Здесь же в КУКСе масса свежего еще нерассортированного человеческого материала, который до последнего времени, в партизанах или на оккупированных территориях, был недоступен для учета. Большинство моих товарищей по КУКСу - это буквально люди с того света. Молодой мужчина с седыми висками спокойно, даже с некоторой неохотой, рассказывает свою историю. О том, как он бежал через всю Европу из немецкого плена во Франции, о своем повторном пленении уже на оккупированной территории России, затем кацет и снова побег. Как он дважды был под расстрелом, как он тяжело раненый выбрался из могилы из-под трупов товарищей. О двух годах партизанской жизни в болотах и лесах Ленинграда. И в награду за верность Родине - чистилище лагерей НКВД, кровавая купель штурмбата и наконец тихая заводь КУКСа. Почти у каждого курсанта КУКСа за плечами подобный путь. Это были единицы. Сотни остались лежать по обочинам этого пути. Характерно, что эти люди не любили рассказывать свои истории. Среди такого состава я был настоящим молокососом, к тому же невинным как новорожденный младенец. Я попал на КУКС из 96 Особого Полка Резерва Офицерского состава - ОПРОС 96 после ранения в боях за Новгород и трехмесячного пребывания в госпитале. Как раз в момент моего нахождения в госпитале в б. Инженерном Замке или, как его называли раньше, Павловском Дворце, Ленинград гудел неожиданной вестью. По постановлению Ленинградского Совета все важнейшие исторические улицы и площади Ленинграда были снова переименованы - им вернули их прежние дореволюционные имена. Невский проспект из "Проспекта имени 25-го Октября" снова обернулся Невским. Читать дальше