Марк Колосов - Люди и подвиги (Рассказы)

Котик принадлежит к тем людям, которые любят поворчать и с неохотой принимаются за работу, но потом втягиваются и дело у них идет.

Все лишнее я приказал солдатам снять с себя перед выходом, но несмотря на это они все же устали.

Давайте сделаем перекур, товарищ лейтенант! - попросил Котик.

Но я по опыту знаю, что в пургу делать остановки опасно, человек, выбившись из сил, замерзнет.

- Нет, нельзя! Осталось немного!

Беру одну катушку у Котика.

Он садится на снег.

- Дальше идти не могу, товарищ лейтенант. Нога болит!

Но я знаю, что у него не нога болит, а просто он устал.

Котельников поднимает его и берет у него катушку.

Последний сросток-запорошенное снегом озеро.

Сросток делает Котик. Пальцы его, красные от мокрого снега, словно увеличились вдвое. Он берет ими холодный привод и медленно соединяет концы. Они жгут, сопротивляются, но Котик не сдается. Вот он делает изоляцию. Сросток сделан. Котик улыбается усталыми глазами. Нос его и уши покраснели.

- Славная работенка, товарищ лейтенант, пусть она меня в следующий раз не тронет, а я-то ее не трону! - смеется он.

Я знаю, что ему сейчас не до смеха, но таков уж характер этого человека.

Вот и пушки показались, только стволы торчат, а остальное занесено снегом. Идем в палатку. Здесь нас встречает старший офицер батареи.

- А, Миша, милости просим! Печечка греется, чаек к вашим услугам!

После такого рейса палатка кажется раем. Солдаты усаживаются возле печки.

- Ну как. Котик, погодка нравится? - подкалывают его солдаты-огневики.

- Эх, связь, связь! В пургу тяни! То ли дело огневики! Сиди в палатке, жди, когда скажут: к пушкам! - вздыхает Котик.

- Говорили тебе, Иван Максимович, не ходи в связь! Вот и таскай теперь катушки.

Котик не сразу ответил:

- Зато летом буду травку слушать, когда связь будем тянуть.

А еще посмотрим, как вы будете свою пушечку катать.

* * *

Весной, когда теплый ветер принес запах полой воды, мы ждали сына.

И он родился, новый человек, на далекой от Москвы Камчатке.

Ночью, на машине командира полка, я отвез Надю в родильный дом. Через каждые два часа звонил-и вот на вторые суткисын!

Назвали сына Сашей.

* * *

С сопок побежали ручьи, дорога стала непроходимой. Глинистая почва набухла, талая вода заливает погреба. А солнце греет все сильнее, с океана подул опьяняющий свежий ветер, и стаи куликов потянулись к побережью, где их ждали ожившие после зимней спячки прибрежные болота. Мелькнуло короткое дождливое камчатское лето. И снова сухая, солнечная осень. Незаметно прошел год моей камчатской службы.

Я поступил в вечерний университет марксизма-ленинизма при городском Доме офицеров. Сюда приходят и приезжают офицары не ради диплома, сюда, а не в ресторан, который находится рядом, хотя его огоньки и зазывают обещанием того бездумного отдыха, который так иногда нужен человеку труда.

В университете я вижу безусых лейтенантов и пожилых майоров. Отношения между офицерами старшими и младшими иные, чем на службе.

Лейтенант Корневич окончил Ленинградское артиллерийское училище, там и женился. Молодая чета волей судеб перенеслась на Дальний Восток.

У Лени Корневича те же заботы, что и у меня: служба, заботы о сыне_ учеба. Как и я, он ходит в университет. Еще в военном училище блеснул математическими способностями и любовью к технике. И взвод у него такой. Леня часто по вечерам засиживается в казарме, у солдат своего взвода, говорит с ними на разные темы. Солдаты любят его, уважают.

Есть у Лени чувство верности слову. Раз он сказал, солдат знает, что никло его приказ не отменит. И когда он обещает краткосрочный отпуск за успехи в учебе и службе, то обещание выполняет, чего бы это ни стоило.

Частенько заходя к нему в гости, я видел его склонившимся над учебниками по математике, физике, химии. Просматривая формулы высшей математики, я спрашивал Леню:

- Как ты со всем управляешься?

Леня отвечал нехотя:

- В меру возможностей. - И тут же пожаловался:-Если бы в сутках было не двадцать четыре часа, а сорок восемь, экстерном сдал бы за физмат!

В это время заплакал сын. Леня подошел к люльке, улыбнулся и сказал,

- Вот она, академия бытовая! Без нее и настоящая академия наук неполно выглядит. Ну, а как наша "духовная семинария"? - спросил он. - Что нового там?

Он пропустил одно занятие в вечернем университете и заставил меня рассказать об этом занятии.

В самый разгар беседы Леню вызвали к комбату.

Быстро одевшись, он поцеловал в лобик сына и вышел. За ним вышел и я, отказавшись от чая, предложенного женой Лени.