Владимир Короленко - Судный день ('Иом-Кипур')

"Вот так, вот-таки так его,- сказал про себя мельник и даже подпрыгнул от радости.- Я не я буду, когда у него чорт через полчаса не станет глупее овцы! Я на крылосе читаю, что никто слова не поймет... так оттого, что скоро. А он вот и тихо говорит, а подя - пойми, что сказал..."

Действительно, бедный чорт заскреб в голове так сильно, что мало не стянул шапки.

- Постой-ка, служба,- сказал он.- Что-то, видится, мы с вами едем-едем, да не доедем. Не в тот переулок завернули...

- Не знаю, как ты, а я из всякого переулка выеду. - Да ведь я у вас спрашиваю: хороший мельник человек или нет, а вы куда меня завезли?

- А дай же я у тебя спрошу; вода хороша или нет?

- Вода?.. А чем же плоха?

- А когда есть квас, тогда от воды отвернешься,- нехороша?

- Пожалуй, нехороша.

- А когда стоит на столе пиво, так тебе и квасу не надо?

- Вот и это правда.

- А поднеси чарочку горелки, и на пиво не поглядишь?

- Так-то оно так...

- Вот то-то и оно-то!

Чорта ударило в пот, и из-под свитки хвост у него так и забегал по земле,даже пыль поднялась на плотине. А солдат уже вскинул палку с сапогами на плечи, чтоб идти далее, да в это время чертяка догадался, чем его взять. Отошел себе шага на три и говорит:

- Ну, идите, когда так, своею дорогой. А я тут обожду: не пойдет ли, случаем, солдат Харитон Трегубенко. Солдат остановился.

- А тебе на что его?

- Да так!.. Говорили, солдат Трегубенко - умный человек: может ввести и вывести. Я и подумал, не вы ли это сами будете. А вижу, нет! С вами путаешься кругом, а на дорогу никак не выедешь...

Солдат поставил сапоги наземь.

- А ну, спроси у меня еще.

- Э, что тут и спрашивать!

- А ты попробуй.

- Ну, вот что. Скажи мне: кто был лучше - Янкель-шинкарь или мельник?

- Вот так бы и говорил сразу, а то не люблю таких людей, что подле самого мосту ищут броду. Иному человеку лучше десять верст исколесить проселками, чем одну версту прямою дорогой. Вот и я тебе сейчас все толком, по пунктам, как говорится, скажу: у Янкеля был шинок, а у мельника - два.

"Э, что-то уж и не так заговорил,- подумал с горестью мельник.Пожалуй, об этом лучше бы и не заговаривать..."

А солдат говорит дальше:

- У Янкеля я ходил в лаптях, а тут у меня и сапоги выросли...

- А откуда они выросли?

- Хе, откуда!.. В нашем деле все так, как в колодце с двумя ведрами: одно полнеет, другое пустеет,-одно идет кверху, другое книзу. У меня были лапти,стали сапоги. А погляди ты на Онанаса Нескорого: был в сапогах, теперь стал босой, потому что дурень. А к умному ведро приходит полное, уходит пустое... Понял?

Чорт слушал внимательно и сказал:

- Постой! Кажется, подъезжаем помаленьку, как раз куда надо.

- То-то! Я про то и сразу тебе говорил! Назови ты мне Янкеля хоть квасом, так мельник будет пиво, а если б ты подал мне доброго вина, то я бы и от пива отступился...

У чорта кончик хвоста так резво забегал по плотине, что даже Харько заметил. Он выпустил клуб дыму прямо чорту в лицо и будто нечаянно прищемил хвост ногою. Чорт подпрыгнул и завизжал, как здоровая собака: оба испугались, у обоих раскрылись глаза, и оба стояли с полминуты, глядя друг на друга и не говоря ни одного слова.

Наконец Харько посвистал по-своему и сказал:

- Эге-ге-ге-е! Вот штука, так штука...

- А вы как думали? - ответил чорт.

- Вот вы какая птица!

- А вот, как меня видите...

- Так это вы, значит, того... в прошлом годе?..

- Ага!

- А теперь... за ним?

- Ну, ну... Что скажете?

Харько затянулся, пыхнул дымом и ответил:

- Бери! Не заплачу... Я человек бедный, мое дело - сторона. Сяду себе с люлькой у шинка, буду третьего дожидаться.

Чорт опять загрохотал, а солдат закинул сапоги на спину и пошел скорым шагом. А как проходил мимо купы яворов, то мельник слышал, что он бормочет:

- Вот оно что: одного унес, за другим прилетел... Ну, моя хата с краю!.. Засватал чорт жида,- мельнику досталось приданое; теперь сватает мельника, а приданое - мне. Солдат кому ни служит, ни о ком не тужит. Выручка на руках,пожалуй, можно и самому за дело приняться. Не станет теперь Харька Трегубенка, а будет Харитон Иванович Трегубов. Только уж я не дурак: ночью на плотину меня никакими коврижками не заманишь...

И стал подыматься на гору.

Оглянулся мельник кругом: а кто ж ему теперь поможет? - нет никого. Дорога потемнела, на болоте заквакала сонная лягушка, в очеретах бухнул сердито бугай... А месяц только краем ока выглядывает из-за леса; "А что теперь будет с мельником Филиппом?.."

Глянул, моргнул и ушел себе за леса...

А на плотине чорт стоит, за бока держится, хохочет. Дрожит от того хохота старая мельница, так что из щелей мучная пыль пылит, в лесу всякая лесная нежить, а в воде водяная - проснулись, забегали, показывается кто тенью из лесу, кто неясною марой на воде; заходил и омут, закурился-задымился белым туманом, и пошли по нем круги. Глянул мельник - и обмер: из-под воды смотрит на пего синее лицо с тусклыми, неподвижными глазами и только длинные усы шевелятся, как у водяного таракана. Точь-в-точь дядько Омелько выплывает из омута прямо к яворам...