Юрий Коваль - Суер

- Какой-то у него слишком уже открытый вид, - раздумывал Кацман, сильно на Валерьян Бо-рисычей смахивает. К тому же и долгота, и широта совпадают, а вот воркута...

- Что воркута? - недовольно спросил капитан.

- Воркута не та, - сказал лоцман. - Это другой остров. Ну что, кэп, будем открывать?

- Не тянет, - честно сказал Суер-Выер. - Жаль, что по Воркуте не совпадает. После острова нищих я новых островов побаиваюсь, во всяком случае острова особых веселий не жду.

- Видна какая-то сараюха, вроде бунгало, - сказал Пахомыч, разглядывая остров в дальнобитное пенснэ, - заборчик, садик, лупинусы. А вдруг, сэр, там за заборчиком особые веселия? А? Я знал в Тарасовке один заборчик. Похож!

- Участок в шесть соток, - сказал капитан. - Знакомая картина... ну ладно, давайте открывать.

Мы сошли на берег, открыли остров и прямиком направились к лупинусам и сараюхе-бунгало. Постучались - внутри молчок. Заглянули в дверь елки-палки! Веселия!

Повсюду на шкафах и столиках стояли разные веселия:

виски,

пиво-помидоры,

индейка в банке,

водка,

спелые дыни и ахмадули, фисташковые фишки,

маринованные полубакенбарды,

вилы рубленые, фаршированные бахтияры,

соль, куль,

фисгармонь.

У стенок имелись две по-матросски заправленные опрятные койки. У каждой - тумбочка, на ней графинчик, бритвенный прибор в граненом стакане.

Над подушками - фотографии родителей и девушек с надписью "Привет с курорта". Висели и фотографии самих коиковладельцев: на одной - бравый летчик и надпись "Над родными просторами", на другой вытянулся во фрунт гвардеец, вокруг которого вилась надпись "Отличник боевой и политической подготовки".

- Веселия! - воскликнул лоцман. - Но где же хозяева?

- Видно, вышедши, - молвил Пахомыч. - Можно бы выпить пару пива за их счет, да фрукты на фото унылые, такие могут и по шее накостылять.

Мы вышли из сараюхи, побродили по лупинусам и уже отправились к шлюпке, как вдруг услышали позади:

- Эй, мужики, вы кого ищете?

Из бунгало выглянул низенький плотный господин с очень и очень грязным лицом. За ним виднелся и второй мордастый, с харею никак не чище первой.

- Мы ничего не ищем! - крикнул в ответ лоцман. - Мы просто открываем новые острова. Хотели было ваш остров открыть, да хозяев не нашли.

- А мы-то думали, что вы каких-то особых веселиев ищете.

- Да нет, мы веселий не ищем, мы только острова открываем.

- А то, если вы веселиев, так мы можем устроить.

- Да не надо нам никаких веселий, мы просто острова открьшаем, хотели было ваш остров открыть, да хозяев-не нашли.

- А нас дома не было.

- Мы стучались, а в доме - пусто.

- Э-ке-ке! Засмеялись грязномордые. - Конечно, пусто. Мы ведь только что из подпола выползли. Заходите рюмку осушить.

Глава LXXIX. Осушение рюмки

Рюмку осушить нам всегда хотелось, но с этими господами не тянуло.

- На язву, что ль, сослаться? - шепнул лоцман.

- Вы там на язву-то особо не ссылайтесь, - крикнули гряземордые. Идите знакомиться и рюмку осушать. А не пойдете - устроим особыя веселия!

- Нас, в конце концов, четверо, - шепнул лоцман, - а их двое. Справимся в случае чего.

- Вы ошибаетесь, - сказал Суер. - Все по-другому. Их двое, а нас - ни одного. Но рюмку осушать придется. Как бы только вместе с рюмкой не осушить и чего другого.

- Чего же, сэр?

- Осушается в принципе все, - сказал капитан. - И особенно - души.

Мы вернулись к сараюхе, стали знакомиться.

- Жипцов, - представился один. Другой:

- Дыбов.

- Жебцов или Жопцов? - спросил вдруг лоцман.

- Жип... Понял меня? Жип.

- Понял, понял, - струсил Кацман.

- Ну... надо... рюмку осушать, - туго проворотил Дыбов. - Сейчас мы морды вымоем, а вы пока разливайте.

Я взялся за разлив водочки по рюмкам - для меня это привычное и приятное дело - и благородно разлил по семьдесят пять, не промахнувшись, надеюсь, ни на миллиграмм.

- Розлито профессионально, - одобрил Жипцов. - По булькам льет. Ты не с Таганки?

- Эх, Жипцов-Жипцов, - ответил я. - Рюмочную в Гончарах помнишь?

- Э-ке-ке! - засмеялся Жипцов. - Слышь, Дыбов, это свои, да к тому же еще живые. Давай селедочки с картошкой отварной.

Дыбов начистил картошки, разделали пяток селедок с молоками, лук, постное масло, выпили. Я тут же налил по сто.

- Ну - таганская школа! - восхищенно сказал Жипцов. - Все правильно, по норме.

И я тут же налил снова по семьдесят пять.

- Все, керя, - сказал Жипцов, - с тобой все ясно. Лей под беседу.

- Это уж кому как по ндраву, - согласился Дыбов. Выпив и помывши морду, Дыбов несколько оттаял, и на нас смотрел уже помягче, всасывая длинную бело-розовую селедочную молоку. Надо отметить, что, несмотря на довольно усердное отмывание морд, ни Жипцову, ни Дыбову отмыть их до конца как-то не удалось. Земля грубо въелась в их кожу, в каждую поринку и морщинку. Мне было любопытно, отчего это так.