- Ты один? - поинтересовался Вадим, проходя на кухню.
- С твоей бутылкой, - пошутил я, водружая ее по центру стола и выкладывая булочки на стоявшую рядом тарелку. Потом все же не удержался и добавил:
- Вообще-то, ты меня случайно дома застал. В следующий раз разумнее будет предварительно хотя бы по телефону позвонить.
Вадим ничего не ответил. Я порылся в холодильнике, достал открытую банку рыбных консервов, шоколадку. Потом выбрал из горы немытой посуды пару стаканов, ополоснул их горячей водой и передал Вадиму:
- Разливай.
Вадим наполнил стаканы портвейном на две третьи от края. Мы сели за стол.
- За что пьем? - поинтересовался я. - За встречу?
- За встречу, - согласился Вадим.
Мы чокнулись, выпили. Занюхали портвейн булочками. Помолчали. Я понимал, что у Вадима, никогда не отличавшегося любовью к портвейнам, случилось что-то неординарное. Он пришел ко мне разрешить мучившие его сомнения - укрепиться в каком-то своем внутреннем решении или безвозвратно отказаться от него.
- Ты давно был в Мелешках? - задал я нейтральный, как мне казалось, вопрос и неожиданно попал в точку.
Вадим, до этого в прострации ковырявший вилкой рыбные консервы, отодвинул банку в сторону, поднял глаза от поверхности стола, изучающе, сосредоточенно посмотрел на меня и произнес, без всяких предисловий, то главное, ради чего он и пришел ко мне. Но произнес не как один из возможных вариантов решения, мучавших его вопросов, а как единственно верный:
- Я уволюсь с работы и перееду жить в Мелешки, в монастырь.
- ?!!
- Я вернулся оттуда неделю назад. Это... Это... Это ужасно.
- Что ужасно?
- Все. Буквально все. Я не могу больше жить так, как мы живем - по животным законам.
- О чем ты?
- Ты говорил когда-то, что веришь в Бога...
- Говорил...
- Я не уверен, что ты меня поймешь, но постарайся. Кроме тебя меня никто не поймет. Поднимаясь к тебе по лестнице, я еще не знал, как решить. Сейчас я уже все решил, без всяких обсуждений. Сам. Потому что я должен был сам решить... Но я хочу, чтобы и ты понял меня...
Я видел, что Вадим волнуется. Его волнение передавалось мне. Надо было как-то снять возникшее напряжение. Я поднял бутылку и расплескал по стаканам еще грамм по сто портвейна.
Вадим повертел свой стакан в руках и отодвинул в сторону. Некоторое время посидел молча. Затем, успокоившись и собравшись с мыслями, начал свой рассказ:
- Понимаешь, я очень много размышлял - почему ты, человек образованный и неглупый, веришь в Бога? Я беседовал с баптистами в Олевисте, с православными священниками - не только в Эстонии, но и в России. Прочитал много философской и религиозной литературы. Я искал для себя ответы на вечные вопросы бытия, но я их нигде не находил. После любого, самого умного философа или проповедника, находился другой умник, который опровергал первого, но только затем, чтобы быть опровергнутым третьим. И так без конца. Теории давали пищу уму, но не сердцу.
Однажды на заводе профком организовал экскурсию по северо-восточной Эстонии. Я тоже поехал. Экскурсия была рассчитана на три дня. Для одной из ночевок мы облюбовали живописное место недалеко от большого озера. Названия его я сейчас не помню. Избыток впечатлений, непривычность такого способа ночевки гнали сон прочь. Я решил немного побродить. Откинул полог палатки и вышел наружу. Было удивительно тихо. Только иногда негромко потрескивали искорки догорающего в окружении палаток костра. Я спустился по невысокому пологому склону к озеру. Его поверхность была неподвижна, как застывший кусок олова, и отливала тусклым темно-серым цветом. Луна еще не взошла, и поэтому в глубине озера плавали звезды. Звезды были внизу, у моих ног. Звезды были вверху... Я был совершенно один, в центре мироздания, окруженный ровным, неярким светом бесчисленных светил. И вдруг я отчетливо и ясно почувствовал, что все эти звезды - и сверху, и снизу; и стелящийся по берегам озера низкий туман; и запах костра - весь мир - часть чего-то большего, что находится внутри меня самого. И это большее, то, чем по сути являюсь и я сам, включает в себя всю Вселенную. Она протекает через мое сознание мерцанием светил, влажным ночным воздухом, отсветами костра... И в тот же момент ко мне вдруг ясно и до конца убедительно пришло ощущение важности, неповторимости моей земной жизни. Я понял, что каждая секунда ее бесценна, что я не имею никакого права разменивать ее на сведение счетов с обидчиками, на выяснение отношений с начальством, на мебель, дачу, новый костюм - на все то, что еще недавно составляло суть и смысл моего существования. Я потерял счет времени. Ощущение моей бесконечности, моего единения со всем миром длилось миг или час, я не знаю, но именно в этот момент я осознал реальность существования Бога и необходимость соотнесения своих чувств, дел, мыслей с масштабами своего бессмертного "Я".
Читать дальше