Леонид Андреев - Том 4. Сашка Жегулев. Рассказы и пьесы 1911-1913

Обе женщины глубоко задумались; Василиса Петровна аккуратно вытирает платком слезу. При первых звуках балалайки из двери осторожно высунулся, потом вышел Кулабухов и также слушает. На него не обращают внимания.

Занавес

Время к полуночи. Поздняя осень.

На сцене пустынный московский переулок в Хамовниках. Идет переулок с горочки, по ложбинке, в глубине когда-то здесь бывшего оврага; и всю правую сторону занимает белая монастырская ограда, проходящая по верху заросшего травой невысокого вала. За оградой глухая, также белая стена церкви, а дальше смутно белеют колоколенки и главы, переплетаются голые ветви и стволы. Светят только два окраинных керосиновых фонаря; один стоит далеко, в глубине и на завороте переулка, другой помещается у левой панели и скупо озаряет передний план.

У самого фонаря, в тени, стоят и молча курят Яков и Феофан. С густым вздохом Феофан бросает папиросу и тушит ее ногой. Часы на колокольне вызванивают две четверти.

Яков. И так не разгорится, чего тушишь. Хорош табак?

Феофан. Хорош.

Яков. Хорош табачок.

Феофан. Да я не понимаю, курить не люблю. Мне Воронин-купец каких-то сигар дал, кто его знает, а толстые, как палец. Так у меня голова от них болела, было сдох. Куражиться ночью будешь?

Яков (бросает папиросу). Буду. Как это поется: «Ах, мамаша, глянь в окошко — ктой-то тонет на реке — в бледно-розовой рубашке — с папиросочкой в руке!» Куражиться буду, а тебя не возьму.

Феофан. Врешь. Ты теперь прогнать меня не можешь, я к тебе приставлен! Куда ты, туда я, а петь тебе здесь не место — не татарин.

Яков. Ладно. Надоел.

Феофан. И надоем! А мне за тобой легко при моем весе поспешать? — скачешь, как блоха. Пойдем нынче спать, а? Поспишь, милый, отдохнешь, а завтра и куражиться будешь. Хорошо как…

Яков. Ты спи, а я не хочу спать. Понял? Взялся за мной ходить, так и ходи, не клянчи. Я тебя еще бегать заставлю, ты мне, как рысак, заскачешь! Обличитель!

Феофан. И где у тебя совесть, Яков?!

Яков. На то я и грешник… Эй, ступай-ка, на угле меня подожди — идет.

Феофан. Кто идет?

Яков. А кому надо, тот и идет. Ну, живей оборачивайся, говорю.

Феофан неторопливо уходит, ждет Якова на угле. Нерешительно, оглядываясь, выходит справа Василиса Петровна, одетая прилично, в черном.

Василиса Петровна! Вот он, я.

Василиса Петровна. Здравствуй, Яша. Давно ждешь?

Яков. Давно уж.

Василиса Петровна. Опоздала я. С тобой кто-то был, мне показалось. Кто это?

Яков (нехотя смеется). Да Феофан.

Василиса Петровна. Опять он? Ну и чему ты смеешься, Яков, мне это очень не нравится. Теперь необходима такая осторожность, а ты!.. Зачем он с тобой, мало для тебя пьяниц?

Яков (также нехотя). Его уж спросите.

Василиса Петровна (испуганно). Он знает?

Яков. Нет, откуда же ему знать, когда никто не знает. А догадывается, пожалуй.

Василиса Петровна. Выдаст! Выдаст, вот увидишь! Ах, как же ты убийственно неосторожен, Яков! Что ж нам теперь делать? Вот ужас.

Яков. Да не выдаст. Вы его не знаете. Ему грешники непокаянные нужны, которых сосать можно, а явленные зачем ему? От явленных ему никакого удовольствия нет. Бросьте его: моя он забота, а не ваша. Что ж, бабочка, стоим? — Поедем куда или что?

Берет Василису Петровну за руку: Василиса Петровна испуганно и несколько брезгливо отдергивает руку.

Василиса Петровна. Нет, нет, что ты выдумал, Яков. Мы никуда не поедем! И ты, пожалуйста, не выдумывай этого — ехать.

Яков (согласно). Что ж, не надо ехать, так постоим. А может, и стоять не надо? Я, Василиса Петровна, на все согласен. Нашего Яшу хоть в пирог, хоть в кашу.

Василиса Петровна. Я знаю, ты очень добрый. И ты очень деликатный человек, Яков: я редко видала людей из высшего звания, которые были бы так деликатны. Да мы здесь побудем, мне надо. Тут никого? Ах, Яша, я так боюсь… ну, ну, ничего. Яков, а деньги ты хорошо устроил? Ты так легкомыслен, Яша.

Яков. Устроил.

Василиса Петровна. Помни же, что за мной еще твоих сорок тысяч. Я нарочно не даю их тебе, я просто не верю в твое благоразумие. Но если понадобится или вздумаешь солидно устроиться, то только скажи. Скажешь?