- Завтра меня выписывают, - сказал Тынупярт, - хочу, чтобы ты знал.
Андреасу эти слова ничего не объясняли. Эдуард сегодня вообще вел себя необычно.
- Твоя невестка права - у Кулдара глаза Рийсмана.
- Глаза Рийсмана, - повторил Тынупярт его слова.
- Умный парень, - заметил Андреас. - И Биллем Рийсман был помешан на книгах.
Опять в палате наступила тишина. Другие больные вышли покурить.
Эдуард Тынупярт прервал молчание:
- Рийсмана я не убивал. Ты не веришь...
- Хочу верить, - сказал Андреас, - только трудно мне представить себе, чтобы он сдался в плен. Или я считал его тверже духом.
- Он был сильным человеком. До последней минуты, - сказал Эдуард очень тихо.
Андреас понял, что Эдуарда гнетет чувство вины и что ему надо выговориться. Он спросил:
- А невестка твоя знает, что ее отец попал в плен3
- Навряд ли. Нет, точно, нет, - ответил Эдуард. - Знает лишь то, что он погиб в сражении под Великими Луками. У них есть извещение из военкомата. Я не хотел говорить Сирье, что ее отец попал в плен.
- А то, что Рийсман был политруком твоей роты, об этом ты сказал?
- Спрашиваешь, будто прокурор, - вспыхнул Тынупярт, но тут же взял себя в руки. - Нет, и этого я не сказал. Что еще ты хотел бы знать?
Голос Тынупярта звучал вызывающе.
- Ничего. Спросил только потому, что мы с Рийсма-ном были хорошими друзьями. И чтобы я знал, что известно твоей невестке. Не то...
Эдуард не дал ему кончить.
- Что не то? - спросил он и рывком сел на кровати.
Андреас спокойно договорил.
- Не то могу вдруг сказать ей что-нибудь, о чем ты не сказал Но одно Сирье должна знать непременно: что отец ее был мужественный человек.
- Рийсмана расстреляли немцы, - Снова зачем-то повторил Эдуард.
- Знаешь, Этс, - сказал Андреас Яллак, словно придя к какому-то решению, - твоя семья и семья твоего сына должны жить отдельно.
- Ты прав, - неспешно произнес Тынупярт. - Нет, - оживился он тут же, - нет, Атс, ты не прав. Я должен быть Кулдару и за второго дедушку... Вместо Рийсмана...
Андреас Яллак подумал, что Эдуард переступил ру-бикон. Что он сам свершил над собой суд. И что поэтому Этс и показал ему фотографию Рийсмана.
Андреас Яллак уселся на чурбак отдохнуть. В подвале пахло торфом и березовыми поленьями, он перетаскал брикеты в подвал и сложил их в ряд. Ряд этот закрыл одну стену от пола до потолка; чтобы выгадать место, он складывал брикеты плотно, как кирпичи, один к одному. С такой же старательностью сложил у торцовой стены в поленницу мелко наколотые березовые полешки. Если бы просто накидал в кучу брикеты и дрова, то сам бы уже не просунулся в тесное подвальное помещение, теперь же оставалось место и чтобы посидеть.
Андреас открыл окошечко, чтобы шел свежий воздух.
В сухом и прохладном подвале зимой хорошо было хранить картофель, овощи, квашеную капусту и банки с вареньем, даже при сильном морозе температура ниже нуля не опускалась, держалась на уровне двух-трех градусов. Андреас ничего на зиму не запасал, обедал в столовой или сосисочной, утром и вечером ел то, что было куплено в магазине: хлеб, колбасу, консервы, сыр, кильку и прочий продукт, который не нужно было варить и жарить. Иногда все же варил картошку, макароны или яйца.
От работы тело разогрелось. Вначале он таскал одним ведром, наставления врачей помнились. Но так он таскал бы дотемна, к тому же ему казалось, что очень уж осторожничает. В конце концов и силы не сэкономит: с одним ведром вдвое больше придется вверх и вниз гонять по лестнице. Лестница утомит сильнее, чем второе ведро. Был у него и помощник, соседский одиннадцатилетний Велло, который иногда навещал его. Весной Велло выбил ему мячом стекло, мать послала его извиняться. Он, Андреас, как раз клал на доску глину для лепки, когда Велло постучался и вошел. Парнишка забыл извиниться и во все глаза смотрел, как кусок глины постепенно обретает форму собачьей головы. Велло любил собак, у них был черный пудель по кличке Йоозеп с коротко остриженным по тогдашней моде задом. С того дня они стали большими друзьями.
Велло попросил и себе глины, н они принялись лепить вдвоем. Велло снес с улицы в подвал с десяток ведер брикета, он бы перенес и больше, не позови ребята играть его в хоккей. Они играли не в настоящий хоккей, а гоняли клюшками твердый резиновый мячик. Однажды Велло дал и Андреасу клюшку, ради пробы. Первый раз Андреас промахнулся, доставив ребятишкам радость, другой раз угодил хорошо. Мальчишки признали, что удар был мировецкий. Велло соблазнился хоккеем, хотя и сказал, что пусть Андреас не надрывается, он, Велло, вернется и еще поможет. Со слов Велло Андреас понял, что у них в доме знают о его болезни. Конечно, знают, ведь его увезла "скорая".
Читать дальше