Михаил Лермонтов - Джюлио

Вот отчего, оставя отчий дом, Я поспешил, бессмысленный, бежать, Чтоб где-нибудь рассеянье сыскать! Но с Лорой я проститься захотел. Я объявил, что мне в чужой предел Отправиться на много должно лет, Чтоб осмотреть великий божий свет. "Зачем тебе! - воскликнула она,Что даст тебе чужая сторона, Когда ты здесь не хочешь быть счастлив?.. Подумай, Джюлио! - тут, взор склонив, Она меня рукою обняла,Ах, я почти уверена была, Что не откажешь в просьбе мне одной: Не покидай меня, возьми с собой, Не преступи вторично свой обет... Теперь... ты должен знать!.." - "Нет, Лора, нет!Воскликнул я,- оставь меня, забудь; Привязанность былую не вдохнуть В холодную к тебе отныне грудь; Как странники на небе, облака, Свободно сердце и любовь легка". И, побледнев как будто бы сквозь сна, В ответ сказала тихо мне она: "Итак, прости навек, любезный мой; Жестокий друг, обманщик дорогой; Когда бы знал, что оставляешь ты... Однако прочь безумные мечты, Надежда! сердце это не смущай... Ты более не мой... прощай!., прощай!.. Желаю, чтоб тебя в чужой стране Не мучила бы память обо мне..."

То был глубокий вещей скорби глас. Так мы расстались. Кто жалчей из нас, Пускай в своем уме рассудит тот, Кто некогда сии листы прочтет.

Зачем цену утраты на земле Мы познаем, когда уж в вечной мгле Сокровище потонет, и никак Нельзя разгнать его покрывший мрак? Любовь младых, прелестных женских глаз, По редкости, сокровище для нас (Так мало дев, умеющих любить); Мы день и ночь должны его хранить; И горе! если скроется оно: Навек блаженства сердце лишено. Мы только раз один в кругу земном Горим взаимной нежности огнем.

Пять целых лет провел в Париже я. Шалил, именье с временем губя; Первоначальной страсти жар святой Я называл младенческой мечтой. Дорога славы, заманив мой взор, Наскучила мне. Совести укор Убить любовью новой захотев, Я стал искать беседы юных дев; Когда же охладел к ним наконец, Представила мне дружба свой венец; Повеселив меня немного дней, Распался он на голове моей... Я стал бродить, печален и один; Меня уверили, что это сплин; Когда же надоели доктора, Я хладнокровно их согнал с двора.

Душа моя была пуста, жестка. Я походил тогда на бедняка: Надеясь клад найти, глубокий ров Он ископал среди своих садов, Испортить не страшась гряды цветов, Рыл, рыл - вдруг что-то застучало - он Вздрогнул... предмет трудов его найден Приблизился... торопится... глядит: Что ж? - перед ним гнилой скелет лежит

"Заботы вьются в сумраке ночей Вкруг ложа мягкого, златых кистей; У изголовья совесть-скорпион От вежд засохших гонит сладкий сон; Как ветр преследует по небу вдаль Оторванные тучки, так печаль, В одну и ту же с нами сев ладью, Не отстает ни в куще, ни в бою",Так римский говорит поэт-мудрец. Ах! это испытал я наконец, Отправившись, не зная сам куда, И с Сеною простившись навсегда!.. Ни диких гор Швейцарии снега, Ни Рейна вдохновенные брега, Ничем мне ум наполнить не могли И сердцу ничего не принесли. ................................... ...................................

Венеция! о, как прекрасна ты, Когда, как звезды спавши с высоты, Огни по влажным улицам твоим Скользят; и с блеском синим, золотым То затрепещут и погаснут вдруг, То вновь зажгутся; там далекий звук, Как благодарность в злой душе, порой Раздастся и умрет во тьме ночной: То песнь красавицы, с ней друг ея; Они поют, и мчится их ладья. Народ, теснясь на берегу, кипит. Оттуда любопытный взор следит Какой-нибудь красивый павильон, Который бегло в волнах отражен. Разнообразный плеск и вёсел шум Приводят много чувств и много дум; И много чудных случаев рождал Ничем не нарушимый карнавал.

Я прихожу в гремящий маскерад, Нарядов блеск там ослепляет взгляд; Здесь не узнает муж жены своей. Какой-нибудь лукавый чичисбей, Под маской, близ него проходит с ней; И муж готов божиться, что жена Лежит в дому отчаянно больна... Но если все проник ревнивый взор Тотчас кинжал решит недолгий спор, Хотя ненужно пролитая кровь Уж не воротит женскую любовь!.. Так мысля, в зале тихо я блуждал И разных лиц движенья наблюдал; Но, как пустые грезы снов пустых, Чтоб рассказать, я не запомню их. И вижу маску: мне грозит она. Огонь паров застольного вина Смутил мой ум, волнуя кровь мою. Я домино окутался, встаю, Открыл лицо, за тайным чудаком Стремлюсь и покидаю шумный дом. Быстрее ног преследуют его Мои глаза, не помня ничего; Вослед за ним, хотя и не хотел, На лестницу крутую я взлетел!..

Огромные покои предо мной, Отделаны с искусственной красой; Сияли свечи яркие в углах, И живопись дышала на стенах. Ни блеск, ни сладкий аромат цветов Желаньем ускоряемых шагов Остановить в то время не могли: Они меня с предчувствием несли Туда, где, на диване опустясь, Мой незнакомец, бегом утомясь, Сидел; уже я близко у дверей Вдруг (изумление души моей Чьи краски на земле изобразят?) С него упал обманчивый наряд И женщина единственной красы Стояла близ меня. Ее власы Катились на волнуемую грудь С восточной негой... я не смел дохнуть, Покуда взор, весь слитый из огня, На землю томно не упал с меня. Ах! он стрелой во глубь мою проник! Не выразил бы чувств моих в сей миг Ни ангельский, ни демонский язык!..

Читать дальше